Дэвид Салой - Каков есть мужчина

Его дом тоже снабжен чем-то подобным. Хотя и поскромнее – цифры просто нарисованы на стекле по трафарету, а не проступают на глазури негативом. Номер уже был там, когда они въехали в дом. Миранда в то время была беременна. В доме царил беспорядок. Старинный газовый камин в гостиной. Разросшийся сад. Слой пыли на всех поверхностях в доме. Раньше здесь жили чьи-то родители, потом они умерли, и дом продали. Он стоил более чем полмиллиона. Поразительно, как мало тебе доставалось за такие деньги – и так повсюду в этой продуваемой ветрами, низинной части Лондона, совсем незнакомой ему, со всеми ее тюрьмами и спортивными площадками.

И огромным пустым небом.

Они заплатили за дом наличными. Миранда заплатила. Открытые пространства, покрашенные в бледные цвета. По саду проложены дорожки, густой дерн, желтые нарциссы. Повсюду галогенные светильники с отдельными выключателями. Все это, надо признать, довольно миниатюрное. Гостиная – улицу скрывают льняные шторы – лишь два шага от стены до стены. За кухонным столом поместится не больше четырех человек. Детская комната такая маленькая, что окно занимает почти всю стену.

А в саду дрожат нарциссы, облака в небе собираются и расходятся.

И это было пять лет назад.

Время идет.

– Томми! – кричит Джеймс, когда его сын слишком забегает вперед. – Том!

Они в конце Транмер-роуд, где она сходится с Магдален-роуд, там стоит начальная школа, а дальше Уэндсвортское кладбище, протянувшееся вдоль железной дороги на Клэпем.

Том ждет его, Джеймс берет его за руку, и они переходят дорогу.

Они приходят на станцию – это ежеутренний маршрут Джеймса. Названия мест в Суррее, которыми испещрено табло, знакомы ему не хуже собственных снов. Они теперь часть его, эти названия: Нью-Молден, Сурбитон, Эшер…

Вернувшись домой вечером в пятницу, он увидел, что дети спят, а жена смотрит телевизор, какую-то телевикторину. Смех каждые несколько секунд. Он присел рядом с ней на диван, оставив вещи в узком холле. Снял туфли.

Потом они лежат в постели.

В воскресенье, однако, он был не в себе.

На прошлой неделе, когда дул сильный ветер, довольно большой кусок трубы упал с крыши и проломил чей-то новый джип «ниссан», припаркованный неподалеку. Кошмар страховщика. Всю неделю Миранда общалась по телефону со страховой компанией, без особого успеха. Даже просто починить трубу было уже проблематично. Он провел большую часть воскресенья, сгорбившись под склоном крыши, вглядываясь в мелкий шрифт на экране планшета и кипя от бешенства. Том хандрил, портил вещи. Алиса вопила где-то внизу.

Поезд проходит сквозь свет. Мимо земельных участков. Мимо стен, увитых плющом. На секунду мелькает какой-то водоспуск, сияя точно ртуть под темными деревьями. Множество путей идут параллельно друг другу, когда они приближаются к Уимблдону.

Он держит Тома за руку, сходя с ним на платформу. Люди повсюду. Местные поезда стоят в ожидании в полосах света, пока над головой плывут облака.

Сегодня на обед приезжают родители Миранды, из Ньюбери. Миранда на кухне, готовит. Вероятно, какое-нибудь итальянское блюдо из ягненка.

Том говорит:

– Почему деревья такие высокие?

Они в автобусе номер 93, по пути от Уимблдонского стадиона к палате общин, вверх по Уимблдон-Хилл-роуд.

Джеймс раздумывает над вопросом.

Сегодня его очередь гулять с Томом с утра, чтобы Миранда могла приготовить обед, пока Элис будет висеть в своей подвеске, призванной уберечь ее от неприятностей.

Он говорит:

– Полагаю, они пытаются подняться так высоко к солнцу, как только возможно.

– Зачем?

Другие пассажиры – их совсем немного – сдержанно улыбаются им. Они на верхнем ярусе, в передней части.

– Ну, – объясняет Джеймс, – солнечный свет дает им рост. Он нужен им для роста.

Том смотрит с интересом на платаны вдоль дороги, они тяжело нависают над тротуаром. Лондонское воскресенье, людской гомон лишь слегка приглушен. Все целенаправленно шагают вниз по улице. Джеймс видит мужчину и женщину, идущих вверх по холму, туда же, куда едет автобус, – высокая женщина с копной темных волос что-то объясняет на руках.

– Он нужен им для роста, – повторяет Том, в то время как солнечный зайчик играет в листве, на которую он смотрит.

– Именно так, – говорит Джеймс с отцовской гордостью.

Здесь стоят симпатичные дома из красного кирпича.

И новые микрорайоны с многоквартирными домами.

Нойер. Он всегда в его мыслях.

Затем «деревня» Уимблдон. Главная улица с шикарными бутиками – люди энергично что-то покупают – и остатками зеленых зон. Военный мемориал.