Луи де Берньер - Беспокойный отпрыск кардинала Гусмана

– Братья! Святая земля наша охвачена моровой язвой! Напасть эта – чума неверия и ложной веры, что угрожает здравию церкви и государства. Невинные чада взращиваются без светоча Господня и не спасутся в Судный день. Можем ли мы помыслить о том без гнева и печали? Пришла беда, бубонная чума опустошает нашу страну, выросла раковая опухоль, она сожрет народ, и порок сей надлежит выжечь каленым железом; раз болезнь зашла так далеко, настало время отсечь гниющие члены. Мы, друзья мои, поднимаемся на Священную войну со Злом, мы – лекари нации. Бывает, что, вправляя кость или прижигая рану, доктор причиняет пациенту боль ради спасения здорового тела. И эти доктора – мы с вами. Господь сподобил нас стать врачевателями. Кто-нибудь доставлял нам пропитание? Нет, но никто не голодал, ибо нами озаботились небеса. В скудости и послушании мы выступаем завтра поутру, а Господь и далее нас прокормит в знак своей милости. Проведем ночь в бдении и молитве! А завтра – выступаем! Благослови вас всех Господь!

Охранники, выслушав это разглагольствование так же, как терпели ежедневные песнопения – с нескрываемой скукой и безразличием, – разбрелись по своим лежбищам, чтобы продолжить попойку. Некоторые священники бодрствовали и молились, а депутация возмущенных горожан отправилась к начальнику полиции жаловаться, что не принимаются меры против вопиющего бандитизма обитателей развалин парка Инкарама. Банды «крестоносцев» обчищали дома и грабили лавки, добывая себе то, что Господь вообще-то упустил из виду послать. Они зверски изнасиловали трех девушек и убили старика из-за пятидесяти песо. Двумя днями позже в парк прибыли трое полицейских, но не нашли ничего, кроме разбросанного мусора и тела мертвой проститутки.

– Господа, – сказал доктор Тапабалазо, – раскройте зонтики, возможен ливень. Приготовить отсос.

Размашистым движением, которое несведущему показалось бы грубым и явно опасным, доктор сделал короткий надрез на животе кардинала, и оттуда изящно взметнулся и опал фонтанчик вязкой жидкости.

– Запашок сгодился бы для духов, – заметил доктор, когда мерзкое зловоние стоялого болота наполнило операционную. – Сероводород, метан и общее нагноение. Прелестно. Так, где наш пылесосик?

Пока выкачивали отвратительную слизь, кардиналу Гусману снилось, будто он в саду родительского дома, а брат Сальвадор его оседлал, но вот слез и побежал бросаться палками в их собаку. «Можешь не читать мне свои грязные латинские стишки! – крикнул он вслед брату. – Я все равно их не понимаю!» – а Сальвадор презрительно глянул через плечо и ответил: «Ты вообще ничего не понимаешь. Ты еще совсем маленький».

Доктор Тапабалазо поводил в полости изогнутой трубкой, прислушиваясь к бульканью, которое указывало, что всасывается, главным образом, воздух. Взглянул на быстро заполнявшуюся банку и заметил:

– Совсем как сопли с желтыми крапинами и каплями крови. Весьма аппетитно. Кое-кто из поваров жизни бы не пожалел, чтобы придумать такой соус. Чуть-чуть соли, Щепотка перца, ползубчика чеснока, десертная ложка кукурузной муки. Несравненная приправа к слегка обжаренной телятине.

Он убрал отсос и растянул края раны хирургическими пинцетами.

– Рефлектор, и побольше света, – приказал он, и один ассистент поправил верхнюю лампу, а другой подал медицинское зеркальце.

Доктор склонился над распростертым телом, осторожно ввел инструмент. И увидел спутанную копну густых черных волос.

– Господа, мы имеем здесь нечто редкое и совершенно удивительное, такое я встречал прежде только в учебниках; определенно, образование не злокачественное.

Он пригласил ассистентов взглянуть, и те по очереди осмотрели нечто вроде парика из прямых волос, любимых негритянками.

– Как оно туда попало? – спросил один, удивленно изогнув брови над маской.

– Со временем все узнаем, – ответил Тапабалазо, наклонясь к разрезу. Он перевернул скальпель лезвием вверх и ручкой осторожно раздвинул волосы.

Несмотря на многолетний опыт и непревзойденную квалификацию, он был к такому не готов. Вздрогнув, изумленный доктор попятился. Потом снова наклонился: точно – прикрытый проволочными прядями, на него невидяще, бессмысленно смотрит большой глаз. Тапабалазо возликовал:

– Господа, нам крупно повезло!

Позже доктор сообщил кардиналу:

– Это тератома. [76]Нам придется сделать еще операцию и удалить ее. К счастью, это не рак, и по моим прогнозам, вы проживете долго и в добром здравии.