Олег Ермаков - Песнь тунгуса

Что было дальше, Мишка смутно помнит. Как будто враз оказался среди каменных перьев и глядит сверху на все — как вот сейчас, зависнув над ровдугой с углем в руке.

Уголь эту скалу и выводит. Скала-птица. Вон она.

…Уж не та ли птица кыыран?

Увидел их какой-то мужик. Взял ручонки в свои теплые здоровенные шершавые ручищи, пахнущие рыбой, табаком, и повел к поселку. А оттуда уже растрепанная Матрена ковыляет, кричит, грозит кулаком, а другой рукой на палку опирается, ветер платок раздувает.

И сейчас Мишка вдруг подумал: а не этот ли Андрей и отвел их? Но лица его вспомнить не мог. И вообще не помнил дулбуна такого совсем.

Мишка шел и не мог найти этот дом. Дом, где он жил со своими родителями, застенчивой худенькой женщиной с фото и невысоким смуглым настороженным отцом, да еще с бабушкой Катэ… Она-то раньше в Усть-Баргузин свадьбу готовить уплыла на пароходе, потому и жива осталась. Потом они вдвоем с внуком в этом доме жили несколько месяцев, пока дядька Иннокентий с тетей Зоей не переехали на заповедный берег и не позвали их.

Где же мы с тобой жили, бабушка?

Раз Шаманка поблизости, то и дом где-то здесь должен быть…

И тут вдруг включилась какая-то особенно ясная память, как вот бывает в озере вода теплая — и вдруг ледяная от близкого родника. Ну, как будто такой родник и открылся. И Мишка смело пошел по улице мимо домов с дымящими трубами и лающими собаками, узнавая все со странным чувством горечи или не горечи, а какой-то диковинной радости… не поймешь. Чувство острой тоски. И ног уже не чуял под собой. Шагал быстро, ага. Прочел знакомое название улицы: «Кирпичная». Так и есть.

В этом доме с облупленными синими воротами и жил Кит.

А в этом большом, почерневшем — в одной половине Мишка, в другой — Полинка. И с другой стороны еще две семьи, их он уже не помнил.

Мишка остановился. Даже шапку захотелось снять, вспотела голова от волнения.

Постоял посмотрел в окна… И окна на него глядели, чисто-черные, как очи бабушки Катэ… Он повернул и зашагал обратно. Все, ага. Уже ему захотелось отсюда побыстрее сбежать. Нет здесь никого и ничего. Пустое. Люди, конечно, какие-то живут, а на той половине — Полинка с родителями. Но ни матери, ни отца, ни бабушки Катэ здесь нет. Это Мишка понял враз и окончательно. А раньше как будто сомневался…

За этим и приперся в такую даль-то? Кто знает. Вдруг пришло на ум, что этот дулбун Андрей назвал его хубунком. А бабушка и говорила, что родителей забрал к себе нерпичий царь и сами они нерпами обернулись. Передернул плечами.

Надо выбираться отсюда помаленьку.

На подходе к фотоателье он повстречал Кита в белой кроличьей шапке и цыганской, как все называли эти косматые искусственные изделия, черной искрящейся шубе. Сразу и не узнал его. Тот сам его окликнул.

— Ну, самое, чё-о? Видел Полинку?

— Не-а, — сказал Мишка.

— Так ты куда?

— За чемоданом, — сказал Мишка и вдруг понял, что он совершенно чужой здесь, нет никого у него на острове.

— А потом?

Мишка пожал плечами. Кит махнул рукой и позвал его с собой на обед, но Мишка отказался, он ведь только что поел.

— Это правильно, — сказал добродушно Кит, — переедать вредно. Но я тебя мамке показать хочу.

— Не-а, — отозвался Мишка, — зачем.

— Да ты дикий совсем, — сказал Кит. — Сматываешься уже?

— Ага.

— На чем? Куда? Снова на переправу? Договорился с кем?

— Не-а.

— Хо! Ну а кто тебя повезет-то?

Мишка этого не знал. Кит сказал, что ладно, сегодня уже поздно об этом думать, пока доедешь, потом ночью, считай, назад придется переть. И самолетов уже не будет.

— Еще увидимся!

И они разошлись. Мишка в нерешительности подходил к фотоателье. Куда он сегодня приткнется? Вот придумал себе мороку — добираться до заповедника через остров. Это его Славик сбил. Надо было, конечно, ехать кругом в Усть-Баргузин, а оттуда на самолете или уже по зимнику. Все просто и понятно. Ну, может, и не так просто, конечно. Но точно — разумнее, чем через остров. С острова только летом дальше можно попасть — морем. А зимой ледовая дорога только через пролив, через Ольхонские Ворота. Другие ледовые дороги — так, случайные, рыбацкие.

Мишка свернул к клубу. Сейчас, во время каникул, днем показывали детские фильмы и мультфильмы. Через полчаса начинался фильм «Новогодние приключения Маши и Вити», музыкальный фильм-сказка. Мишка помешкал, но решил потратить десять копеек и посидеть в тепле. Дожидаясь начала сеанса, курил в сторонке. Возле клуба собиралась детвора. Мишка уже хотел сдать билет, чтобы не торчать переростком среди этой мелюзги, но вдруг пришли две девушки, ну, девчонки, примерно его возраста или чуть постарше даже, светлая и темная. Мишка смотрел на темную. На ее смуглом лице глаза как-то так… всплескивались лебедями. Хотя и глаза были темные вроде. И брови. Ну, бывают и черные лебеди. Светлая девчонка что-то сказала подруге, и та взглянула на Мишку. Мишка слегка приосанился, расправил плечи.