Чарльз Буковски - Хлеб с ветчиной

Мисс Мидуз — шикарная женщина — скрестив руки на груди, трепетала от нетерпения. Она выглядела как модель. Приблизившись, я разглядел ее глаза — темно-изумрудные, бездонные, опытные. О, я должен был познакомиться с ней, с ее глазами, с ее шиком. Остановив тележку напротив кассы, я улыбнулся и сказал:

— Здравствуйте, мисс Мидуз.

— Где тебя, черт возьми, носит? — ответила она вопросом.

— Так получилось.

— Ты понимаешь, что покупатели ждут? Я отвечаю за эффективную работу отдела, ясно?

Продавцы зарабатывали в час на десять центов больше, чем мы, плюс комиссионные. Поэтому они никогда не разговаривали с нами как с равными. Будь то продавец мужского или женского пола — без разницы. Любые сношения с нами они воспринимали как оскорбление.

— Я решила телефонировать мистеру Ферису.

— Мисс Мидуз, в следующий раз не подведу, — сказал я, выгрузил товар на прилавок и протянул ей накладную.

Гневным росчерком она оставила свою подпись и швырнула накладную в зеленую тележку

— Господи, ума не приложу, где они находят таких людей! Я подкатил тележку к лифту, нажал кнопку и подождал. Дверь открылась, и я въехал в лифт.

— Ну, как дела? — поинтересовался альбинос.

— Потяжелел на тридцать фунтов.

Лифтер усмехнулся, закрыл дверь, и мы стали спускаться.

Вечером, за ужином, мать не выдержала:

— Генри, я так счастлива за тебя!

Я промолчал.

— Ты что же, не рад, что получил работу? — спросил отец.

— Нет.

— Нет? Ты говоришь нет? Да ты понимаешь, сколько мужиков сейчас слоняются без дела?

— Похоже, что большинство.

— Поэтому ты должен ценить свою работу.

— Послушайте, можем мы просто поесть?

— И еду ты должен ценить. Знаешь, сколько стоят эти продукты? Я отпихнул от себя тарелку:

— Черт! Я сыт по горло! — встал и пошел в свою комнату.

— Я думаю, мне придется навестить тебя и объяснить что к чему, — сказал отец вслед.

Я приостановился:

— Буду с нетерпением ждать тебя, старик, — бросил в ответ и пошел дальше.

Я ждал, хотя отлично понимал, что он не придет. Было всего 7:30 вечера, но я выставил будильник, чтобы вовремя прибыть в Мирз-Старбак, разделся, залез в постель, выключил свет и лежал в темноте. Делать было нечего, идти некуда. Родители скоро завалятся спать и потушат свет.

Мой отец любил поговорку: «Раньше ляжешь, раньше встанешь, а кто рано встает, тому Бог дает».

Но ему Бог ничего не дал. Наверное, мне стоит попробовать все с точностью до наоборот, думал я.

Уснуть не получалось. А что если подрочить на мисс Мидуз? Нет — дешевый трюк.

Так я валялся в кромешной темноте, пребывая в полной прострации.

Первые мои три-четыре дня в Мирз-Старбак прошли однообразно. Фактически однообразие было самой надежной вещью в Мирз-Старбак. Этому способствовала жесткая кастовая система. Продавец никогда не перекинется словом с подсобным рабочим. Это меня задевало. Я толкал свою тележку и размышлял над этим фактом. Неужели продавцы были настолько интеллектуальнее подсобников? Одевались они, несомненно, лучше. И только. Меня бесила их уверенность в том, что именно должность дает им привилегированное положение. Но, возможно, если бы я был продавцом, то вел бы себя подобным образом. Поэтому я старался не замечать как подсобников, так и продавцов, вообще всех.

Итак, продолжал я свои размышления, толкая телегу, у меня есть работа. И это называется работой? Да не работа это, а сплошное унижение. Неудивительно, что люди предпочитают грабить банки. Почему, например, я не устроился верховным судьей или концертирующим пианистом? Потому что для этого нужно иметь образование, а образование стоит денег. Утешал тот факт, что я и не стремился кем-либо стать. И, несомненно, в этом преуспевал.

Подкатив тележку к лифту, я нажал кнопку, мысли текли дальше. Бабы рыщут в поисках денежных мужиков, им нужны знаменитости. А сколько шикарных женщин живет с опустившимися бездарями? Ну, мне лично женщина ни к чему. Особенно если жить с ней. Как могут мужики жить с бабами? Что это вообще такое? Я бы предпочел пещеру в Колорадо и трехгодичный запас пищи и питья. Лучше уж подтирать задницу песком. Да что угодно, но лишь бы не увязнуть с головой в этом безликом, тривиальном и трусливом существовании.

Лифт прибыл. Альбинос был на своем посту.

— Эй, я слышал, что вы с Мьюксом ходили вчера в бар!

— Да, он угостил меня пивом. Я сейчас на нуле.

— Ну, вы сняли кого-нибудь?

— Я — нет.

— Сгущайте, парни, может, в следующий раз возьмете и меня с собой? Я бы вам показал, кого нужно цеплять.