Ольга Лукас - Тринадцатая редакция

– А, понятно, я тоже. Значит, когда найдёшь рукопись, которую невозможно нарисовать – звони мне в любое время дня и ночи, я должен как можно скорее это прочитать. Именно такого от нас и ждут в Москве.

Ну что ж, я, кажется, даже проснулся от всего этого. Давай-ка по-бырому сбегаем в пирожковую? Там подают настоящую советскую кофю с молоком – из огромного общего котла! Воспоминания детства оживают как миленькие!

– В моём детстве кофе подавали только взрослым, и это означало, что сейчас начнутся серьёзные разговоры и мне следует уйти из-за стола, – ответил Денис. – А на пироги меня уже соседки пригласили, сегодня вечером.

– Накурились они, что ли? – удивился Шурик.

– С чего ты взял? – напрягся Денис.

– Да они всегда, как накурятся, собираются пироги печь. Слушай, а мне нельзя устроить встречу с этими пирогами?

– Не знаю. Не я их пеку, – покачал головой Денис, поднимаясь из-за стола. – Меня к себе Константин Петрович вызывал, пойду, побеседую с ним.

Руководство «Мегабук» не слишком вдохновляет тот факт, что Даниил Юрьевич набирает сотрудников в питерский филиал по собственному усмотрению. Но сделать с этим ничего нельзя – договор есть договор. Однако стоит только в Тринадцатой редакции появиться новому человеку, как ему тут же спускают сверху такое задание, от которого он должен упасть в обморок от страха, умереть на месте или хотя бы немедленно настрочить заявление об увольнении по собственному желанию. Никто из команды Даниила Юрьевича, впрочем, до сих пор не упал, не умер и не уволился, и все сложные задания были выполнены в срок. Но как же они отвлекают от настоящего дела!

В качестве вступительного экзамена Денису надлежало превратить юношеские воспоминания одного бизнесмена в увлекательное чтиво. Вполне посильный труд. Если не считать того, что бизнесмен оказался человеком вспыльчивым и даже гневным, довёл до слёз трёх редакторов, а четвёртого достал так, что тот чуть было не ударил его в живот «Толковым словарём русского языка». Зато деньги у этого непростого автора водились – и он готов был осыпать купюрами того, кто поймёт, чего же ему всё-таки хочется.

Обо всём этом Даниилу Юрьевичу доложили только вчера, сразу после пресс-конференции, а уже сегодня хитроумный Константин Петрович с девяти утра сидит, обложившись калькуляторами, биржевыми сводками, логарифмическими линейками и аналитическими выкладками, и пытается прикинуть, как бы вполне легально выдоить из щедрого бизнесмена побольше денег, да так, чтобы большая их часть осела на секретных счетах питерского филиала, а не ушла в Москву.

Когда Денис вошел в кабинет этого финансового гения, Константин Петрович его даже не заметил, потому что практически покинул этот мир и переместился в строгую экономическую реальность, населённую его хорошими и добрыми друзьями – цифрами. На лбу у него был волшебный амулет – тоненькая аптечная резинка, вроде тех, которыми стягивают пачки с купюрами. Этот амулет, по мнению Цианида, стимулировал кровоснабжение головного мозга, охранял этот самый мозг от посторонних мыслей, а главное – предупреждал всех сотрудников о том, что господин коммерческий директор очень занят. Но Денис всего этого не знал, поэтому с порога доложил о том, что он уже здесь и готов ко всему. Цианид «ко всему» явно был не готов, поэтому некоторое время соображал, кто он, где он и чего от него хочет этот насупленный отрок.

– Скажи-ка, дорогой друг, ты ещё не успел плотно заняться каким-нибудь текстом? – очухавшись наконец, строго спросил он у Дениса.

– Я пока что рассортировал имеющееся по разным папкам и хотел бы кое-что обсудить. Там есть интересное.

– То есть в данный момент ты ничем серьёзным не занят? – уточнил Цианид.

«А раз ты ничем не занят – а на работу ходят работать, а не груши околачивать, – то сейчас я тебе выговор сделаю, бездельник, – мысленно закончил его фразу Денис. – Ну что, господин надсмотрщик, покажите мне, какой огромной властью над людьми вас наделило руководство».

«Господин надсмотрщик» посмотрел на него с такой тоской, что Денису тут же стало неловко за свои мысли – всё-таки взрослый человек задаёт ему вопрос, надо ответить, это, по крайней мере, будет вежливо.

– Совершенно верно. В данный момент – ничем серьёзным.

– Вот и славно, – потёр руки Константин Петрович, снимая с головы свой амулет. – Ничем и не занимайся. Потому что тебе очень скоро предстоит каторжный труд!

Умеет этот добрый человек порадовать людей, ничего не скажешь. Но, не в пример всем прочим, после этих слов Денис действительно обрадовался. Ведь всё это пока не слишком напоминало выговор.