Ольга Лукас: Тринадцатая редакция

– И вовсе не через стенку, – с достоинством ответил Константин Петрович. Он уже несколько минут стоял у Шурика за спиной и бесцеремонно наблюдал за его страданиями.

– Это… я… Ну я же работаю, ты видишь! – Парень прикрыл руками листок, перевернул его, но было уже поздно.

– Вижу. Раз уж шеф назначил меня твоей персональной доброй феей, то рассказывай. Что печалит эти маленькие глазки? – неожиданно противным голосом пропищал господин заместитель.

– Я на минутку выйду, – поднялся со своего места деликатный Денис. – А вы на досуге подумайте о том, что подобные неожиданные голосовые модуляции не соответствуют имиджу, над которым мы с вами тщательно работаем.

– Это была шутка. Я иногда, знаешь ли, шучу. Денис с сомнением повёл бровями и вышел за дверь, ничего не сказав, хотя, по его мнению, шутить Константину Петровичу тоже не стоило.

– Ну, что у тебя опять случилось? – уже нормальным голосом, даже с некоторой долей участия, спросил Цианид, присаживаясь рядом. Шурику только того и надо было – он в момент выпалил всё то, что не мог сформулировать письменно.

– Саша, как же ты наивен! – схватился за голову «персональная добрая фея». – Это же известное мошенничество! В народе именуемое «разводка» или «кидалово»! Тебя развели на бабки, Саня! Нет, тебя кинули! Как последнего лоха кинули!!!

Константин Петрович замолчал, приложил руку к груди и попытался унять сердцебиение. «Негодяи!! Какие негодяи! Скорей бы уже в нашей стране для всех мошенников ввели смертную казнь!»

– Пока что меня никто не кинул, – осторожно сказал Шурик, – пока что я сам… это… Ну, денег типа должен.

– Стандартная схема! Тебе одалживают некоторую сумму, а потом утверждают, что ты взял гораздо больше. Никуда не ходи! Этого ещё не хватало!

– Всё было совсем не так! К тому же я сам пообещал вернуть деньги, – робко попытался возразить Шурик.

– Подобные личности отлично владеют приёмами НЛП и гипнозом. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Иначе мне придётся слишком сильно разочароваться в умственных способностях сограждан и даже некоторых коллег. Поэтому – никуда не ходи! И не перебивай меня. Сиди и дозванивайся до Маши, назначь ей свидание, напои её, познакомь с Денисом, чего хочешь сделай. В рамках приличия. Но разберись уже с этим делом! Перед шефом же стыдно. А с вымогателями я сам лучше встречусь и переговорю.

Если ближний предлагает разделить непосильную ношу – отказываются только мазохисты и гордецы, а Шурик не относил себя ни к числу первых, ни тем более – вторых. Поэтому его Честь и Совесть немедленно заключили перемирие и даже проследили за тем, чтобы благодетельный ближний сполна получил сумму, которую, по их мнению, следовало передать мошеннику и гипнотизёру из кафе, в случае, если он всё-таки окажется честным человеком и лишнего не потребует.

Если бы Маша знала о том, как важно Шурику поскорее с ней встретиться, она бы не стала отключать телефон и, может быть, даже сама бы ему позвонила. Но сейчас всё то, что случилось с ней раньше, казалось несущественным, неважным и невзрачным. Она проснулась очень рано и, вместо того чтобы привычно выкурить утреннюю сигарету, глядя на крышу дома напротив, и гадая, какие неприятные сюрпризы подготовила ей сегодня судьба, включила радиоприёмник, накинула когда-то любимый, но отложенный до лучших времён домашний сарафан с подсолнухами и немного потанцевала по комнате. Проклятие, которое преследовало её с детства, оказалось бракованным, и жизнь стала казаться привольной и полной надежд. Мать всё время сулила ей короткий, но яркий роман с жестоким обманщиком и даже пела вместо колыбельной песню про то, что один раз в год сады цветут, весну любви один раз ждут (как же Маша боялась этой песни и старалась найти от неё противоядие!). С самого детства девушка усвоила, что ей суждено ошибиться и оступиться. При этом, чтобы больнее удариться о жестокую реальность, выбрать следовало самого лучшего и неприступного мужчину, потому что девичий век короток и надо урвать вкуснейший кусок пирога, чтобы было о чём вспоминать в старости. Старость должна была наступить сразу же после окончания недолгого, но блестящего романа, обманутой и брошенной полагалось также впасть в печаль, тоску, попрощаться с молодостью и не надеяться больше ни на что.

Маша улыбнулась собственному отражению в зеркале – ага, щас, размечтались, так она и будет прощаться с молодостью.

Мать сидела на кухне, смотрела телевизор и поджидала свою безответную жертву, чтобы хлебнуть на завтрак её сладкой кровушки – вот кто был настоящим вампиром, куда там деликатному Дмитрию Олеговичу, которого интересовала только её душа!