Макар Троичанин - И никаких ХУ!

- А ваша как, на мази?

Она вздохнула и длинно отдулась, вытянув губы трубочкой:

- Похоже, я выбрала не ту мазь: дошла до середины и чувствую явное торможение и отдачу назад. Знаете, как бывает на лыжах?

Зря спрашивает: конечно, знает, хотя и не стоял ни разу на неустойчивых разъезжающихся полозьях, знает, что если наши проигрывали лыжные гонки, то виновата неверная смазка. И ещё знает, что не подмажешь – не поедешь, и вернее не выразишься.

- А как же!

- Ну, вот – нечто подобное и у меня. Так хорошо сочинялось: фактура, расчёты, цитаты укладывались кирпичик к кирпичику, и вдруг – чувствую, что заело. Наступила апатия, и мозги будто вязкие, всякую мыслишку приходится вытягивать с усилием. Самое неприятное, что растёт разочарование темой, кажется, что она гроша ломаного не стоит, никому не интересна, и всё зреет и зреет страх, что провалюсь, забаллотируют. Когда писала кандидатскую, такого не было. Маюсь туда-сюда, - плакалась она в жилетку случайному встречному, знакомому незнакомцу, потому что такому легче исповедаться, - чуть-чуть напишу, прочту и хочется переделать, начать сначала. – Вздохнула обречённо. – Бросать надо за неспособностью. – Ещё глубже вздохнула, почти всхлипнула от безнадёжности. – Потому и башка глупая трещит.

Викентий Алексеевич понимающе усмехнулся и слегка, успокаивающе, прижал её руку к своему боку. Ему очень даже были знакомы терзающие спутницу муки творчества, сам недавно то покрывался жаром восторга, то холодом неуверенности и опустошения, тоже не раз собирался бросить умственную изнуриловку к чертям собачьим и не смог, потому что она была для него не «мерсом», а самой жизнью.

- Зачем же так? – он остановился, заставив остановиться докторантшу. – Давайте-ка прискамеимся где-нибудь и покалякаем как следует, может, общими усилиями, что и прояснится, - подвёл её к обшарпанной задами и ногами скамейке с выломанной по центру штакетиной, догадался подождать стоя, пока она устроится, и сам сел рядом, стараясь не помять брюк. – Думается, - начал он открытое расследование тяжёлого случая завихрения мозгов, - мы можем рассмотреть два основных варианта негодной мази. Первый – вы не до конца, извините за откровенность, осознали тему и не можете увязать промежуточных звеньев в единую цепочку. Где-то она у вас соединена искусственно, без уверенных доказательств. Мой вам, взаимный, дружеский совет: составьте сетевую блок-диаграмму и эскиз реферата, уверен – найдёте слабое соединение. Если, конечно, не будете врать себе.

- Что-то не верится, - и непонятно было во что: в то, что найдётся слабое соединение, или в то, что не будет врать себе. Она положила руки на сжатые колени и нервно перебирала пальцы, испачканные синей пастой, громко по-мужски хрустя костяшками.

- Тогда возможен второй вариант, - он поднял руку, чтобы вальяжно опереться на спинку скамьи, но передумал, побоявшись испачкать белую робу, - а именно: вы серьёзно переутомились, и вам необходима психоэмоциональная разрядка. – Забудьте на время про осточертевшую диссертацию, возьмите отпуск и смотайтесь куда-нибудь на тихую спокойную природу, чтобы не было рядом учёных идиотов, - советовал опытный психоаналитик, - а то, - совсем распсиховался он, - закрутите недолгий романчик, - «а я бы тебе помог» - подумалось аналитику, и он чуть-чуть поближе придвинулся к больной.

- Этого только мне и не хватало! – фыркнула Анна Владимировна, сверкнув в его замаслившееся лицо синим негодующим пламенем.

- Ну, займитесь тогда спортом, фитнесом каким-нибудь или… чёрт его знает, чем ещё… Кстати, вы собираетесь участвовать в спартакиаде?

- Куда мне! – она скептически улыбнулась и повернулась к нему анфас. – Не девочка уже!

- Надо же! – притворно удивился отставной муж. – А я бы спутал.

Анна Владимировна засмеялась неприхотливому комплименту и не поблагодарила, до того он был груб, но… приятен.

- Сами-то вы неужели решились?

- Во первых рядах! – бодро похвастал спортсмен. – Тем более – вы ведь слышали? – участие первых лиц обязательно.

- Сплошное издевательство! – вскричала она с досадой. – Кому нужен этот цирковой балаган? – разгневалась VIP-дама.

- В первую очередь вам, - спокойно ответил Викентий Алексеевич.

- Обойдусь! – по-девчачьи упорствовала не девочка. – Я ничего не умею, - начала сдавать неустойчивые позиции.

- И не надо, - уговаривал вторую команду за день лоббист любительского спорта. – Человека уважают не за то, что он умеет, а за то, что старается суметь.