Макар Троичанин - И никаких ХУ!

- Ну, молодец, Вахташа! – похвалил дорогой. – Настоящий горный мужчина… с Воробьёвых гор.

- А то! – довольный собой, подытожил горец.

Одна из незыблемых вершин вдруг зашевелилась, и оттуда донеслось:

- Я, пожалуй, тоже рвану, - выпалил, решившись на самопожертвование, Царевич, и даже слегка тронутые ржавчиной волосы его вдруг вспыхнули ярким пламенем, мордастые щёки порозовели, а конопушки вокруг носа потемнели. – Мы, хотя и не горные, но тоже не лыком шиты.

- Та-а-к… - опять расплылся в довольной улыбке Викентий Алексеевич.

- А я, что, рыжий? – вскочил и сел Фигаро, одёрнутый Витьком за полу пиджака. – Меня тоже включи.

- Ну, если Фиг не рыжий, то я тем более, - тряхнул чубом Гусар и изящно смазал пальцем по усикам. – Записывай, Алексеевич, и меня до кодлы. – И объяснил своё нерыжее решение: - Девки сейчас, знаешь, какие? Не убежишь – не отобьёшься! Так что тренировка не помешает.

- Тихо, тихо, господа, - совсем развеселился организатор, - не толпитесь, всем хватит.

Зинуля с Нинулей громко завизжали, изображая радость слабого пола за сильный, захлопали в ладошки, стреляя подкрашенным дуплетом по всем подряд, и даже пропищали:

- И никаких ХУ! – спрятав покрасневшие от счастья мордашки в ладошки.

- Ну, что, подводим черту? – спросил довольный начальник. – Отводы будут? Нет?

- Включите и меня, - неожиданно попросил Доу-Джонс.

- У нас – бег-эпидемия, - констатировал Старче.

- Правильное решение, - одобрил Василия Макс. – В оздоровлённом теле – здоровый дух, а у тебя с этим сейчас, как мы убедились, проблемы. Небось, и формочка классная есть? С тамошней барахолки?

Доу-Джонс помялся, улыбнулся одними губами, как и полагается джентльмену, но сознался:

- Есть… майка с надписью на груди «Made in USA».

- Ага, - тут же подтвердил дознаватель, - а сзади – «Сделано в Мытищах».

Вась-Вась убрал улыбку и ничего не ответил, чтобы не растрачивать по пустякам чувство собственного достоинства.

- Да ладно тебе, покойник спорта, - заступился за джентльмена пролетарский начальник. – Парень для коллектива старается, чего не скажешь о тебе, так что – лежи в своём саване и помалкивай в белые тапочки, - и к Васе: - Засёк, Васёк. – И ко всем: - Всё? Список кандидатов на грант исчерпан?

- Не совсем, - возразил поперечный пузач, - ещё одного кандидата забыли, настоящего.

- Кого это? – без интереса спросил Викентий Алексеевич.

Макс многозначительно усмехнулся.

- Тебя, Викеша.

Забытый чуть поморщился от досады, нервно побарабанил пальцами по столешнице, соображая, в какую встать позу и выгадывая время для достойного ответа, пригладил гладкие волосы и гладкий подбородок, показывая, как трудно даётся решение. Ему и самому очень хотелось потрясти вялыми телесами, но сдерживал эмоциональный порыв, опасаясь, что окажется на дистанции в числе последних и тем самым подорвёт незыблемый авторитет уважаемого руководителя всем известного закрытого – с переднего хода – НИИ. Но вредный Макс, как всегда невзирая на лица, вынудил отбросить сомнения.

- Что ж, я готов.

А пузатый зануда всё нудил, отыгрываясь за покойника:

- Зарядку делаешь попусту? Пешком ходишь зазря, подрывая экономику общественного транспорта? Лучше побегай. – И съехидничал: - Тебе, недавно разведённому, навыки бега на длинные дистанции не помешают, - хохотнул, придумав ещё каверзу: - Учти, что на круге все побегут за тобой, никто не посмеет обогнать руководителя, так что – старайся.

- Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, - только и сумел ответить грубияну лидер. – Итак, у нас получилась солидная мужская компания. – И только Бен упорно отмолчался, а Серый спрятался у него за спиной, выдавая себя частым шмыганьем носа. – Марья Ивановна, вы?

Профдама сверкнула стёклами очков, опасно качнула вперёд объёмистым бюстом так, что многим мужикам захотелось поддержать, и пообещала женским басом:

- На старт выйдем полным составом, а там – как получится.

- Получится, - уверил Макс, - мы с Циркулем будем болеть за вас.

- Совсем зачахнете… старперы, - отрезала стайерша. – Берегите себя для фекальной науки.

- Но, но! – взвыл пузач. – Попрошу без скрытых оскорблений.

Викентий Алексеевич весело рассмеялся, довольный и спорткомандой и поркой, полученной самонадеянным изобретателем.

- Хватит лаяться! Не тронь его, Мамма-мия. - Так звали между собой Марию Ивановну сотрудники института за её доброту, за материнскую участливость к мужским обидам от жён, за добрые житейские советы молодым - к ней запросто можно было прийти и поплакаться в бюст – и, особенно, за то, что всегда без лишних вопросов давала взаймы и никогда не напоминала о долге, который недобросовестные должники нередко списывали в одностороннем порядке. – Он сегодня явно не в духе. Лучше подобьём бабки. Бабка первая: кросс шпарят все, и никаких отговорок! – он бросил выразительный взгляд на Макса. – Бабка вторая: укомплектована команда стайеров. Переходим к третьей.