Аласдер Грей - ЛАНАРК - Жизнь в четырех книгах

— Нет необходимости. В данном случае мы будем держать свое мнение при себе.

Манро спросил Риму:

— Вы согласны?

— Конечно, но мне бы хотелось взглянуть на клуб для персонала.

— Если на вас можно положиться, я бы предпочел, чтобы вы оставались здесь. В этой палате больше никого нет, и ваше общество поможет женщине чувствовать себя уютнее.

— Буду рада помочь вам, мистер Манро, — бодро отозвалась Рима, — но не сделаете ли и вы кое-что для нас? Попросите монсеньора Ноукса послать нам еще немного его чудесной снеди. Не упоминать о кормежке легче, если она у тебя есть.

— Ничего не обещаю, но сделаю все возможное, — мрачно кивнул Манро и вышел.

Ланарк заметил, глядя на Риму:

— Какая же ты бессовестная.

Она обиделась:

— Разве ты не рад, что я не похожа на тебя?

— Очень рад.

— Тогда докажи это, пожалуйста.

Они слышали, как удалились лаборанты со своими приборами. Когда за ширмами остались хлопотать только двое-трое докторов, к Риме и Ланарку подошла сестра, нагруженная одеждой и двумя плотно набитыми рюкзаками.

— Доктор Манро хочет, чтобы вы оделись прямо сейчас. Он сказал, в рюкзаках полно припасов для путешествия, и если вы хотите, можете тут же за них приниматься.

Схватив женскую одежду, Рима погладила ее кончиками пальцев. Ткань была светлая и шелковистая. На губах Римы заиграла возбужденная полуулыбка. Нагая, она вскочила с постели, бросив на ходу: «Оденусь в ванной». Она поспешила к двери в конце палаты, а Ланарк стал изучать содержимое рюкзаков. В каждом имелись свернутое кожаное пальто, небольшие твердые плитки прессованных фруктов и мясо в рисовой бумаге. В одном рюкзаке обнаружились красный термос с кофе и плоская стальная фляжка с бренди, в другом — походная аптечка и электрический фонарик. Расставание с этим слишком теплым, слишком изолированным местом представлялось волнующе близким. Ланарк встал и понес свою одежду в ванную комнату.

Рима стояла перед зеркалом и медленными размеренными движениями причесывала свои ниспадавшие на плечи волосы. На ней было короткое, янтарного цвета, платье с длинными рукавами и желтые кожаные сандалии. Ланарк застыл на месте, загипнотизированный ее холодно-золотой элегантной фигурой.

Она пробормотала:

— Ну?

— Неплохо.

Склонившись над тазом, Ланарк начал мыться.

— Почему ты не говоришь, что я красивая?

— Стоит мне об этом заговорить, и ты меня осаживаешь.

— Да, но, не слыша этого, я чувствую себя заброшенной.

— Хорошо. Ты красивая.

Он вытерся и стал надевать серый твидовый костюм и пуловер. Она, с задумчивым и печальным видом, тщательно связала свои волосы темно-желтой лентой. Он поцеловал ее.

— Не вешай нос! Ты свет, а я тень. Разве тебя не радует, что мы такие разные?

— Трудно сиять, когда тебя никто не подбадривает. — Скорчив гримасу, она вышла.

Когда Ланарк вернулся в палату, докторов, санитарок и ширм там уже не было, и Рима, сидя на краешке постели, беседовала с пациенткой. Заметив безволосую морщинистую головку, выглядывавшую из-под покрывала, Ланарк присоединился к ним. Мать полулежала, откинувшись на груду подушек. Тело ее было хрупким, в каштановых волосах попадались седые пряди, в изможденном личике поровну смешались молодость и старость. Слабо улыбнувшись, она произнесла:

— Странно видеть тебя снова, человек-загадка.

Ланарк непонимающе уставился на нее.

— Это Нэнси, — объяснила Рима. — Помнишь Нэн?

Ошеломленный неожиданностью, он засмеялся и сел у кровати.

— Рад, что ты сбежала из «Элиты».

Улыбка не сходила с лица Ланарка. Оказавшись в институте, он забыл и думать о Сладдене и его гареме, и теперь эти запутанные любовные отношения показались ему невероятно забавными. Он указал на детскую кроватку:

— У тебя славный малыш.

— Да! Похожа на отца, правда?

— Не говори глупостей, — мягко укорила ее Рима. — Младенцы ни на кого не похожи. Как бы то ни было, кто ее отец? Тоул?

— Конечно нет.

— Тогда кто?

— Сладден.

Рима всмотрелась в ту часть лица ребенка, которая не была скрыта одеялом.

— Ты уверена?

Нэн печально улыбнулась:

— Да-да. Я не была его невестой, как Гэй, или его вульгарной любовницей, как Фрэнки, или его умной любовницей, как ты. Я была бедной маленькой девочкой, к которой он был добр. Но меня он любил больше всех, хотя мне приходилось это скрывать. Когда мне надоедало быть заброшенной и я пыталась спрятаться, Сладден проникал в мою квартиру — карабкался по трубам, залезал в окна. Он жутко ловкий и сильный. Он крепко обнимал меня и говорил, что, хотя мы много раз спали друг с другом, наши чувства до сих пор свежи, а встречи кажутся приключением, и глупо отказываться от этого ради других девушек. Повторял, все вы нужны для того, чтобы освежить его чувства ко мне. Он был первым мужчиной, которого я полюбила, и никто другой мне не был нужен, хотя я все время думала порвать с ним, пока не обострилась моя болезнь.