Николай Шамсутдинов - Журнал «День и ночь» 2009 №4

— Добро пожаловать домой, дорогие молодожёны! Добро пожаловать к столу, дорогие гости! — восклицает тётя Зое.

Дом не вместит всех пришедших — весь город собрался на свадьбе, поэтому угощения выставлены прямо во дворе и даже на улице.

Я совершенно позабыл о чувстве голода, утонув в красках и звуках общего веселья. Теперь же и у меня потекли слюнки: у праздника есть не только цвета и музыка, но также и вкус, и аромат.

И вот наконец вся процессия рассаживается у столов. Я скромно стою в сторонке: не знаю, будут ли они рады видеть чужака на своём торжестве.

Слово берёт господин Доринеску:

— Дети мои, вот наконец и свершилось то, о чём давно мечтали вы, о чём мечтали мы с моей женой Региной, о чём мечтали наши новые дорогие родственники, достопочтенные Эмиль и Габриэла Соаре. Перед лицом Господа нашего Иисуса Христа, в присутствии всего города вы сочетались узами священного брака. Я прошу всех собравшихся наполнить бокалы добрым вином и выпить за долгую и счастливую жизнь наших детей и будущих внуков.

Гости выпивают. Теперь очередь господина Со-аре произнести тост:

— Достопочтенные Доринеску, милая наша дочь Феличия и ненаглядный наш сынок Илие, я не могу добавить ничего к пожеланиям господина Доринеску, хочу только объявить, что мы отдаём свою красавицу в вашу семью не с пустыми руками, пусть внесут приданое!

Под звуки марша родственники Феличии вносят большой сундук, несколько тюков и шкатулок. Между тем гости не забывают подливать себе вина или ракии и обильно их закусывать.

Я почувствовал, что кто-то стоит за моим плечом. Оборачиваюсь.

— А ты почему не идёшь к столу? — спрашивает меня старик, которого я сегодня видел у церкви.

— Я чужой здесь.

— Вот потому и иди, они не заметят твоего присутствия.

— Как это?

— Пойди проверь, никто и бровью не поведёт, будь ты хоть вплотную к нему.

— Но почему?

— Потому что ты чужой, как и я, меня они тоже не замечают. Пойдём вместе.

Подходим к общему веселью, берём по стакану, наливаем вина.

— Вино просто прелесть, — говорю я, — а барашек — пальчики оближешь!

— Да, и так каждый раз.

— А что, часто бывают праздники?

— Ежедневно.

— Вот это да! А почему они не замечают вас?

— Попробуй сам обратиться к кому-нибудь. Рядом со мной сидит седовласый мужичок, городской почтальон, как это я выяснил из застольных разговоров.

— Давайте выпьем, господин, за здоровье молодожёнов и их будущих детишек.

Почтальон даже не посмотрел в мою сторону, продолжая обгладывать ножку индейки. Я повернулся и решил заговорить с самой тётей Зое.

— Тётя Зое, праздник выдался на славу, спасибо вам за щедрое угощение и дай бог здоровья молодым!

— Эй, Анна, принеси-ка из сарая ещё кувшинчик ракии! — крикнула распорядительница. Она кричала прямо мне в лицо, я был в шаге от неё, но при этом смотрела вдаль, на амбар, находящийся за моей спиной.

Похоже, что установление контакта, — это действительно безнадёжная затея. Возвращаюсь к старику.

— Теперь видишь? Что я тебе говорил?

— Но объясните, почему так происходит?

— Потом объясню, если сам раньше не поймёшь. А пока ешь, пей, веселись. Переночуешь у меня, но лучше иди своей дорогой, прочь из этого города, как только свечереет. Ты здесь чужой, тебе здесь делать нечего.

— Что же здесь делаете вы?

— Я родился тут, здесь мне и умирать. Хотя я уже давно умер, спроси любого. Ах да, ты же не сможешь никого ни о чём спросить.

— А где ваш дом?

— На окраине. Они считают его заброшенным, а окна в нём заколоченными, но если ты останешься, то сможешь убедиться, что это не так. Каждое утро я распахиваю ставни, и лучи солнца проникают в горницу. Моё имя Думитру, наверное, я был не прав, когда сказал тебе, что уже умер. Пожалуй, я единственная живая душа в этом городе.

Я вновь оказался у стола. После нескольких дней пути, сухих корок из сумы да родниковой воды из фляги невозможно было удержаться при таком обилии столь изысканных яств и вина. Старик тоже время от времени брал на нож куски мяса и фрукты. Я опять подошёл к нему.

— Почему же я должен идти отсюда? Здесь так мило, да если всё это ежедневно… Пожалуй, останусь.

— Ты уже изрядно пьян, путник, остановись с вином.

Я и правда выпил немало, но остановиться никак не мог. В очередной раз обращаюсь к старику.

— Я определённо останусь здесь на несколько дней, — пролепетал я заплетающимся языком.

— Не торопись с такими утверждениями, несколько дней затянутся очень надолго. И ещё раз рекомендую тебе быть поосторожнее с выпивкой.