Билл Клегг - Семья в огне

После ареста Рекса к нам домой заявились трое полицейских с ордером на обыск. Я позвонила адвокату Люка, назначенному судом, и тот сказал, что у них есть все основания для обыска: против Люка свидетельствовало несколько человек, а в машине, на которой он регулярно ездит, нашли наркотики. У меня попросту нет выбора: я обязана впустить полицейских. И я их впустила. Они сразу прошли в комнату Люка, как будто знали, где она находится, и обнаружили у него под кроватью, в жестянке из-под кофе, еще два пакета с кокаином. Я словно попала в ночной кошмар. Люк, наблюдавший за полицейскими из коридора, как с цепи сорвался. Он орал, что его подставили, что Рекс нарочно подбросил в машину наркотики. И на меня он тоже орал. Мол, я разрушила его жизнь, приведя домой Рекса. Лишь когда полицейские завалили его на пол, надели на него наручники и стали зачитывать ему права, я поняла, что натворила. Однако и тогда я не бросилась его защищать. Я должна была лечь под колеса полицейской машины и орать во все горло, покуда копы, судьи и адвокаты не поверили бы, что наркотики оказались в багажнике по моей вине. В тюрьму должны были посадить меня! Моя жизнь и так уже пошла псу под хвост, а жизнь Люка только начиналась. Но я и пальцем не пошевелила. Не закричала. Просто молча смотрела, как полицейские увозят моего сына».

Лидия опускает трубку на грудь. На ее лице – смесь боли и неверия. Вернув трубку к уху, она начинает говорить чуть тише и спокойней:

«Знаю, ты считаешь меня дурой набитой, но даже тебе будет трудно поверить в то, что случилось дальше. Такое может случиться лишь со слабачкой, которая до смерти боится одиночества. Чей сын поступил в университет на другом конце страны и вот-вот уедет. Это может произойти лишь с такой идиоткой, как я, способной час за часом, месяц за месяцем слушать враки от сволочи вроде тебя, слушать упоенно, как музыку по радио.

А дальше я перестала быть матерью. Я согласилась дать показания о том, где находился Рекс за несколько дней до ареста – притом, что я понятия не имела, куда он ездил и где был. Он, как обычно, исчез из моей жизни на несколько дней, просто как сквозь землю провалился. В субботу днем он вернулся уже без «корвета», который якобы оставил в городе у своего приятеля из города (этому приятелю он помогал открыть собственный ресторан). Тогда-то Рекс и попросил у меня машину. Его адвокат заверил меня, что эта маленькая ложь точно поможет Рексу не сесть в тюрьму за Люка. «Учитывая обстоятельства, – сказал Кэрол, – это меньшее, что вы можете сделать». В тот же день я узнала об уголовном прошлом Рекса (его несколько раз обвиняли в мошенничестве и торговле наркотиками), однако это не помешало мне дать нужные показания. Потом адвокаты, прокурор и Рекс велели мне уговорить Люка признать вину – чтобы скостить ему срок. Я сделала и это. Хоть Люку уже и исполнилось восемнадцать, пели они, его просто пожурят и отпустят на свободу, ведь раньше он не привлекался. Это никак не повлияет на его жизнь, и он спокойно поступит в университет. Думаете, я попыталась проверить эти утверждения? Позвонила в Стэнфорд, тренеру, другому адвокату? Конечно, нет! Я поверила Рексу на слово. И вместо того чтобы нанять приличного адвоката и отдать Люка на милость присяжным, я уговорила сына признать вину. К тому времени он просидел в тюрьме уже несколько дней и был запуган до смерти угрозами окружного прокурора, который обещал ему десятилетний срок. Адвокат убедил Люка, что это его единственный шанс на нормальную жизнь, и в конце концов мой сын признал вину. Он признал вину и провел в тюрьме одиннадцать месяцев.

А дальше случилось очевидное. Спустя три недели Рекс исчез. Не попрощался, не позвонил, не оставил записки. Ничего. Больше я его не видела. Ты-то небось уже понял, к чему шло дело. Дура набитая связалась с мошенником, тот получил от нее, что хотел, и быстренько смотал удочки. Ты, конечно, уже слышал эту историю. Слышал, видел и сам проворачивал такое множество раз.

Я тебе рассказывала, что незнакомая женщина сегодня влепила мне пощечину? Вот это да! Ты, вероятно, знаком с ее отцом – таким же идиотом, готовым распрощаться с денежками ради возможности поболтать с кем-то по телефону. Но тому идиоту повезло: за него вступилась дочь. Всыпала мне по первое число. И слава богу. Она вправила мне мозги. Наконец кто-то вправил мне мозги!!! Знаешь, что она сказала? Что я ломаю людям жизнь. Она права. И еще она велела мне это прекратить, Уинтон. Она велела мне прекратить, Уинтон, и я прекращаю это безобразие прямо сейчас».