Нова Рен Сума - Стены вокруг нас

И она была предана в первую очередь мне.

Мы сговорились улучить минутку и залезть к Рейчел с Гэрмони в телефоны, чтобы удалить те фотки. Надо было выяснить пароли от телефонов, потому что сами они нам бы их не сказали. Значит, следовало их обмануть или пригрозить чем-нибудь. Вот только мы ничего не могли придумать, и эти мысли не отпускали меня до начала генеральной репетиции.

Между номерами Ори нашла меня за кулисами, чтобы предупредить:

– Я слышала, они что-то затевают, но они сразу замолчали, когда меня заметили.

Меня охватила паника. Я подумала о гадкой фотке. Вдруг они подстроят, чтобы она через прожектор высветилась на всю сцену? И я сама выписываю пируэты на этом фоне, ни о чем не подозревая. Поднимаю ручки, бью ножкой и ничегошеньки не подозреваю. А зрители раскроют рты. Моя мать среди публики спрячет лицо в программку, отец закроет глаза.

На генеральных репетициях всегда выплывают неожиданные проблемы. К примеру, режиссер понимает, что хореография слишком сложна для театральной сцены, и бросается перекраивать постановку. Ни один спектакль не показывали на сцене в том виде, в каком он задумывался. Балет – живой организм, а не застывшая в янтаре муха. Он дышит, он меняется, он живет.

А я забывала о жизни ради балета.

Гэрмони с Рейчел вели себя как ни в чем не бывало. Мы репетировали на сцене, все шло хорошо, в сцене с танцующими царевнами мисс Уиллоу поставила меня в центр.

Я была настороже. Могло случиться все что угодно. Рейчел могла запустить в меня поролоновым яблоком, которыми мы перебрасывались в заколдованном саду. Гэрмони, изображающая тринадцатую царевну, которая украла сердце Иван-царевича после того, как тот хотел похитить Жар-птицу, могла сдвинуться на пару сантиметров во время арабеска [39]и зарядить мне ногой прямо в глаз.

Но мы прогнали спектакль один раз, второй – и ничего. Пока мисс Уиллоу сидела в зале, отдавала последние распоряжения и даже пару раз улыбнулась, те двое вели себя как паиньки.

Ори станцевала соло, спутав все шаги. Она добавляла движения, вращалась там, где не надо. Улыбка сползла с лица мисс Уиллоу, однако одергивать Ори или кричать она не стала. Просто смотрела на сцену, а Ори постепенно вошла в образ, и то, что происходило, было похоже на чистое волшебство.

Я смотрела на нее во все глаза, а потом полезла в рюкзак, чтобы достать кусочек сыра. Наверное, я расслабилась и потеряла бдительность.

Записка лежала в одном из пуантов. Коди звал меня встретиться во время перерыва на заднем дворе.

Я ушла, не сказав Ори. У нее свои дела. Она блистает на сцене, а я стою за кулисами, отчаянно пытаясь сохранить чувство собственного достоинства.

Рюкзак я захватила с собой. Многие из балерин бегали в туннель-курилку за мусорным баком, по-быстрому делали пару затяжек, брызгались духами и залетали обратно, говоря, что выходили подышать свежим воздухом.

Вход в туннель зарос ветками. Я отвела их в сторону и скользнула внутрь.

Они успели переодеться в купальники.

– О, привет, Ви! – воскликнула Рейчел, задирая вверх ногу, якобы растягиваясь. – Ищешь кого?

– Нет, никого, – брякнула я.

Наверное, все было написано у меня на лице.

– Она не догадалась, – по-змеиному ухмыльнулась Гэрмони.

При других Гэрмони всегда говорила обо мне в третьем лице, хотя легко могла обратиться ко мне напрямую.

– Решила, что он действительно написал ей записочку, – вторила Рейчел. – Не знает, что он не будет танцевать в спектакле.

– Почему? – спросила я.

– Кто его разберет, – покачала головой Рейчел.

– Наверное, стесняется в колготках выступать, – предположила Гэрмони. – Лучше бы постеснялся с этой зажигать. – Она брезгливо указала на меня.

Обе наигранно передернулись. Гэрмони с вульгарным видом потыкала в щеку языком, а затем они отвернулись от меня и продолжили разговор как ни в чем не бывало, будто я не стояла в паре дюймов от них на пятачке размером с тюремную камеру. Как это все досадно, утомительно, не нужно! Они так и будут меня донимать на оставшихся репетициях? Или приберегли контрольный выстрел для субботнего спектакля, собираются показать всем ту фотку и растоптать меня в шаге от свободы?

Надо было развернуться и уйти, но я словно корни пустила в землю. Мне не хотелось покидать поле боя и оставлять их победительницами.

В вечерних сумерках в полумраке зарослей туннеля разыгрывался другой спектакль, только в нем не танцевали.

– Гэрмони! – сказала я.