Овсей Фрейдзон - Не климат выбирали, а судьбу(с)...

Вера засмеялась.

- Натаха, если бы только ты сейчас услышала себя, то, наверное, уписалась от смеху!

Нет, не бросил, а ежедневно изменяет меня со своей работой.

И, замечу, во многом, благодаря тебе, сосватавшей его на эту службу.

Он сейчас почти не бывает дома, работа его захватила полностью.

Галь ведь сейчас стал заведовать каким-то важным отделом... ну, сама, наверное, лучше меня понимаешь, с кем ему приходится теперь возиться.

- Верка, а ты как самостоятельно тянешь свою лямку беременной женщины?

По моим подсчётам приближаешься к семи месяцам.

Кто у нас там, наследник или двухстволка?

- У нас наследник, который мне уже все печёнки отбил, справляюсь без особых проблем, ведь в универ ходить каждый день не обязательно теперь, дома пашет у нас никаёнщица, жрачку готовить некому, а стихи писать мне помощники не нужны.

Вера натянуто рассмеялась.

- Что у вас?

- У нас в квартире газ, голый вассер, ни хрена не могу забеременеть!

Летом приедем на родину, пойду проверяться, не доверяю я что-то здесь местным эскулапам.

- Наташа, не переживай ты так сильно, я слышала такое от многих, что после долгого приёма противозачаточных таблеток случается, что и по нескольку лет не могут зачать.

- Да, ладно, что ты меня успокаиваешь, у нас ведь ты есть, за двоих постараешься, и неважно, чьи бычки походили или какая коровка телилась, главное, телята будут наши!

- Нет, моя дорогая, тельной коровой мне и на первый раз надоело быть уже до чёртиков, если бы ты только видела в какое безобразие я превратилась?!

- Ай, не скули, всё равно не пожалею, беременная дело временное, я летом приеду, ещё с тобой на дискотеке оторвёмся и со школярами попрыгаем, так эти самцы с полными яйцами нам проходу не дадут.

- Наташенька, как там Офер, как работается, чем в свободное время занимаетесь?

- Ага, тему решила сменить?

Ладно, так и быть, перейдём к скучному - медведь мой в полном порядке, свою яловую жёнушку вниманием в постели не обходит и при каждом удобном и не удобном случае, утверждает, что любит и о другой даже помыслить не может.

- А ты можешь?

Вера даже не поняла, как у неё сорвался этот дурацкий вопрос, но Наташа не дала ей времени извиниться.

- Разве я тебе не говорила, что с первого раза, как только переспала со своим медвежонком, ни на одного мужика, ни разу не запала и не собираюсь, меня Офер во всех отношениях устраивает и, как мужик, и, как муж, а главное, как человек!

- Прости меня Наташенька, я не хотела тебя обидеть...

- Дурёха, какие могут тут быть обиды, что мало баб и мужиков, которые вешают рога или лапшу на уши, но, повторяю, мне этого не надо и совершенно не хочется.

Работа у нас с ним здесь не тяжёлая.

Евреев в Чили не так уж и много, израильские делегации эту страну посещают редко, а наши функции ведь в основном охранные.

Где мы только со своими однополчанами не побывали - всю Латинскую Америку объездили, а вчера только из Штатов явились.

Ой, что я тебе скажу, мой медведь, скоро перестанет быть медведем, он уже почти сорок кило скинул...

- Что, перестал совершенно есть?

- Да, жрёт, как и раньше, но по горам стал лазить и на велике гоняет, а я люблю местные танцы, если бы, ты только увидела, как я зажигаю, тут бы и родила!

Всё, подружка, все лимиты с тобой проговорила.

Может быть до твоих родов ещё позвоню, а если нет, то жди летом в гости.

Давно уже Вера не была в таком приподнятом настроении.

Что не говори, а Наташка для неё самое дорогое, что есть на свете!

От последней мысли ей даже стало стыдно - а близкие? а Галь? а зарождающаяся жизнь в ней?

Пожалуй, Натаху можно поставить в один ряд с Галем, его мамой и, наверное, с будущим ребёночком, но он, её мальчик, такой неспокойный в животе, пока ещё плохо воспринимался ею, как личность и с этим трудно было совладать, да и зачем.

Вера прибыла на собрание поэтов с большим опозданием, из-за долгого телефонного разговора с Наташей.

Чтение стихов и разбор полётов был уже в самом разгаре

И поэтому у неё не было возможности близко познакомиться с известными на всю страну столичными корифеями.

Она присела тихонька сбоку и стала слушать хорошие и так себе стихи и даже несколько раз принимала участие в их обсуждении.

Игорь Губерман оказался мужчиной среднего возраста, среднего телосложения, а те стихи, что он любовно называл "Гариками", ввели девушку в шок, потому что, кроме остроты и тонкости выверенных фраз, они изобиловали не прикрытым матом, и хоть он был зачастую оправдан в коротких четверостишиях, но больно уж резал слух, хотя и вызывал непроизвольные улыбки.