Эдуард Овечкин - Акулы из стали

Куда он пошёл? Как он собирается вводить ГЭУ один на двух бортах? И главная-то интрига – зачем?! Если бы война, так сирены бы выли, все бы бегали и суетились, спасаясь от ядерных ударов. А ведь тишина кругом.

– Эдуард!

Так, моя очередь подошла. Ну, думаю: «Я из дивизиона живучести – что мне там: дифферентовку посчитать да балласт принять. Как два пальца об асфальт».

– Где книга оповещения?

Дело начинает принимать неожиданный оборот.

– Вот она, тащ командир, – говорю. – Лежит, жива и здорова.

Книга оповещения – это такой журнал, где записаны домашние адреса и телефоны всех членов. Экипажа, естественно.

– Одень на себя что-нибудь, бери книгу и дуй в дивизию. Там тебя ждут два КамАЗа. Езжай в посёлок и собирай всех в любом состоянии и вези на борт. Чё стоишь?

– Тащ командир, – говорю, – так я же дежурный по кораблю, мне же запрещено покидать корабль. Кто тогда дежурным будет?

– Йа-а-абля!!! – командир вскакивает с кресла. – Я буду, блядь, стоять дежурным по кораблю!!! Мне можно вас сменить, Эдуард Анатольевич?!

– Можно, – говорю. – Сан Сергеевич, только оружие бы надо переписать.

– Ну что вы за люди, – воет командир, но знает, что я прав. Поэтому берёт журнал выдачи оружия и пишет в нём:

«Выдачу пистолета ПМ № 1342 и шестнадцати патронов к нему капитану 1-го ранга Богатырёву разрешаю».

И подписывает:

«Капитан 1-го ранга Богатырёв».

– Давай пистолет и вали уже, крючкотвор.

– А что случилось-то, тащ командир? – в центральный возвращается Толик с журналами ГЭУ. На атомных подводных лодках цепная реакция деления ядер урана не запускается без письменного разрешения командира.

Командир оглядывает нас с Толиком (трюмный мичман давно уже прячется в девятнадцатом отсеке) и понимает, что мы-то ни в чём не виноваты. Мягчеет. Садится в своё кресло:

– Да, блядь, прилетает завтра в Североморск министр иностранных дел Козырев. И какой-то ушлёпок рассказал ему, что там же рядом стоят самые большие подводные лодки в мире. Он выразил желание на них посмотреть. Но! На всём. Ебучем. Краснознамённом Северном флоте. Не могут наскрести керосина на один ебучий вертолёт на ебучих сто километров!!! А на машине, блядь, его привезти не могут – это ж целых семьдесят четыре километра ехать надо! И поэтому мы, блядь, вводим в действие два ядерных реактора по сто девяносто мегаватт каждый, две паротурбинные установки в сто тысяч лошадиных сил и пиздуем к Козыреву своим ходом, будто это мы, педерасты тусклые, хотим на него посмотреть, а не он на нас! Эдуард, вот ты хочешь посмотреть на Козырева?!

– Нет, – говорю, – Сан Сеич, совсем не хочу. Вот если бы, например, Кайли Миноуг, то я бы тогда хоть бы и вёслами грёб до Североморска. А на Козыреве чего я не видел? Ни тебе сисек, ни тебе таланта – ну никакого удовольствия.

– Но это ещё не всё, – командир завис на секунду. – Мне командующий флотилией сказал, что лодка у нас слишком серая, чтоб её министру иностранных дел предъявлять, а не чёрная и блестящая, как в его представлении о подводных лодках….

– И поэтому мы никуда не пойдём, – нелогично предположил Толик.

– А вот хуй тебе, Толик, во всё твоё широко разинутое хлебало. Нам выделяют четыре машины с краской. И мы, блядь, единственный боевой экипаж в дивизии, будем нашу лодку что делать, Эдуард?

– Красить? – предположил я, имея в виду «да ну нах».

– Так точно, Эдуард, – обрадовался командир моей сообразительности. – Мы её сейчас ещё будем и красить. Поэтому не стой тут бесполезный, как хуй на свадьбе, а пиздуй бегом в дивизию и езжай в посёлок собирать экипаж. Вези всех в любом состоянии.

Ну, это я и так уже понял. Не понял только, как мы лодку длиной сто восемьдесят, шириной двадцать четыре и высотой пятнадцать метров в надводной части будем красить. Ну, как-то же будем, наверняка.

Весь проникшийся ответственность по самые брови, прибегаю в дивизию. КамАЗы стоят, водителей в них нет. Ну на одном грузовике я бы ещё как-то смог в посёлок уехать и, вероятно, даже никого при этом не задавить, но на двух? Даже несмотря на то, что я офицер военно-морского флота, я очень слабо себе представлял, как такое возможно. Бегу за разъяснениями к дежурному по дивизии – командиру соседнего корпуса.

– А-а-а! – говорит. – Здоров, бедолага. Тут сейчас весь штаб собирается, будут вас баграми от пирса отталкивать, чтоб вы быстрей свалили.

– Это, – отвечаю, – очень приятно слышать, что к нам такое повышенное внимание. Но где, простите, водители? Они мне сейчас очень нужны, потому что, несмотря на наш высочайший профессионализм, вряд ли мы сможем экипажем из пятнадцати человек догрести до Североморска.