Кэтрин Стокетт - Прислуга

— И только на несколько минут. Завтра день чистки серебра.

— Это ненадолго, обещаю.

Элизабет все больше напоминает мою мать.

На следующее утро ровно в десять Элизабет открывает дверь и кивает мне, точно школьная учительница:

— Ладно, входи. И недолго. Мэй Мобли может проснуться в любую минуту.

Направляюсь в кухню, зажав под мышкой блокнот и письма. Эйбилин улыбается мне, стоя у раковины, ее золотые зубы сияют. Она чуть полновата, но от этого лишь кажется мягче и добродушнее. И она гораздо ниже меня ростом, а кто выше-то? Темно-коричневый цвет блестящей кожи подчеркивает белоснежная накрахмаленная униформа. Брови у нее с проседью, хотя волосы совершенно черные.

— Привет, мисс Скитер. Мисс Лифолт все еще за машинкой?

— Да. — Так странно, даже спустя несколько месяцев, слышать, как Элизабет называют мисс Лифолт — не мисс Элизабет и даже не девичьей фамилией, мисс Фредерикс.

— Можно? — указываю на холодильник.

Но, прежде чем я успеваю подойти, Эйбилин уже открывает его:

— Чего пожелаете? Ко-кола?

Я соглашаюсь, и она ловко снимает крышечку открывалкой, наливает в стакан.

— Эйбилин… Не могли бы вы помочь мне кое в чем…

И я рассказываю о колонке, радуясь, что ей известно, кто такая Мисс Мирна.

— Может, я прочла бы вам некоторые письма, а вы сумели бы… помочь мне с ответами. Позже я, возможно, обрету сноровку… — Нет. Никогда и ни за что я не смогу отвечать на вопросы по домоводству. Откровенно говоря, я и не собираюсь этому учиться. — Понимаю, это звучит несправедливо — пользоваться вашими ответами, выдавать их за свои. В смысле, Мирны, — печально вздыхаю я.

Эйбилин качает головой:

— Да мне все равно. Просто не думаю, что мисс Лифолт одобрит.

— Она сказала, что все нормально.

— В мое рабочее время?

Киваю, невольно вспоминая интонации Элизабет.

— Тогда ладно, — соглашается Эйбилин и смотрит на часы над раковиной. — Когда Мэй Мобли проснется, мне, пожалуй, придется закончить.

— Присядем? — предлагаю я.

Эйбилин косится на дверь:

— Вы начинайте, а мне и стоя хорошо.

Прошлым вечером я читала статьи Мисс Мирны за последние пять лет, но не успела пока разобрать письма. Расправляю страничку, карандаш наготове.

— Письмо из округа Рэнкин. «Дорогая Мисс Мирна, — читаю я. — Как удалить пятна с воротничка рубашки этого жирного неряхи, моего мужа, ведь он настоящая свинья и… и потеет так же…»

Чудесно. Колонка о домоводстве и отношениях. Две вещи, в которых я ничего не смыслю.

— От чего она хочет избавиться? — уточняет Эйбилин. — От пятен или от мужа?

Тупо смотрю в листок. Я не знаю, что посоветовать хотя бы в одном случае.

— Скажите, пусть возьмет уксус и «Пайн-Сол», намочит. Потом пускай положит на солнышко.

Торопливо записываю.

— Положить на солнце надолго?

— На часок. Чтоб высохло.

Вытаскиваю второе письмо, она так же быстро отвечает и на него. После четвертого или пятого я вздыхаю с облегчением.

— Спасибо, Эйбилин. Вы не представляете, как помогли мне.

— Да никаких проблем. Хорошо, что я пока не нужна мисс Лифолт.

Собираю свои бумаги, допиваю колу, давая себе пять секунд передышки, перед тем как бежать писать статью. Эйбилин перебирает в корзинке зеленые побеги папоротника. В кухне тихо, только радио работает, опять отец Грин.

— Эйбилин, откуда вы знали Константайн? Вы общались с ней?

— Мы… ходили в одну церковь.

Знакомая боль охватывает меня.

— Она даже адреса не оставила. Я просто… поверить не могу, что она вот так взяла и ушла.

Эйбилин не поднимает глаз. Будто бы пристально изучает ростки папоротника.

— Уверена, ей пришлось так поступить.

— Нет, мама сказала, что она просто ушла. Уехала к родственникам в Чикаго.

Эйбилин берет очередной побег, принимается тщательно мыть длинный стебель, завитую зеленую головку.

— Нет, мэм, — после долгой паузы произносит она.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, о чем это она.

— Эйбилин… Вы думаете, что Константайн уволили?

Шоколадное лицо Эйбилин становится с каким-то синеватым оттенком.

— Я, должно быть, позабыла, — бормочет она и, наверное, думает, что и так слишком много сказала белой женщине.

Слышен голосок Мэй Мобли, и Эйбилин, извинившись, выходит. Не сразу я понимаю, что пора домой.

Десять минут спустя я вхожу в дом. Мама читает за обеденным столом.

— Мама, — я крепко прижимаю к груди блокнот, — ты уволила Константайн?