Кэтрин Стокетт - Прислуга

— Эй-би-и!.. — Молодой Человечек уже плачет.

— Эйбилин! — раздается еще один детский голосок.

Мэй Мобли, оказывается, дома. Должно быть, не пошла в школу сегодня. В груди у меня все сжимается. Боже, она не должна услышать, что про меня будет говорить мисс Хилли. Из дверей в дальнем конце коридора появляется Мэй Мобли. Она кашляет.

— Эйби, горлышко болит.

— Я… сейчас приду, детка.

Мэй Мобли вновь кашляет — нехороший кашель, лающий; я иду было к ней, но мисс Хилли командует:

— Эйбилин, оставайтесь на месте. Элизабет в состоянии позаботиться о своем ребенке.

Мисс Лифолт все так же растерянно смотрит на мисс Хилли: «Я что, должна сама это сделать?» Но все-таки поднимается, тащится по коридору. Уводит Мэй Мобли в комнату Молодого Человечка, прикрывает дверь. Мы остаемся вдвоем, я и мисс Хилли.

Она, откинувшись на спинку стула, лениво бросает:

— Я не потерплю вранья.

Голова кружится, мне надо бы присесть.

— Я не крала ваше серебро, мисс Хилли.

— Речь не о серебре. — Она продолжает шепотом, чтобы мисс Лифолт не услышала: — Речь о том, что вы написали про Элизабет. Ей и в голову не пришло, что вторая глава про нее, а я слишком хорошая подруга, чтобы открыть ей эту печальную истину. Возможно, следовало бы упечь вас в тюрьму за то, что написали про Элизабет, но посадят вас за воровство.

Я не сяду в тюрьму. Ни за что.

— А для вашей подружки Минни у меня тоже есть сюрприз. Я позвоню Джонни Футу и скажу, что он должен вышвырнуть ее немедленно.

Комната вокруг расплывается. Тряхнув головой, я крепко сжимаю кулаки.

— Мы близкие друзья с Джонни Футом. Он прислушивается ко всему, что я…

— Мисс Хилли, — в полный голос произношу я. Она замолкает. Держу пари, мисс Хилли лет десять уже никто не перебивал. — Не забывайте, мне кое-что и о вас известно.

Она, прищурившись, внимательно смотрит на меня. Но молчит.

— А в тюрьме достаточно свободного времени, чтобы писать письма. — Я вся дрожу, в животе все огнем горит. — Ничего не стоит написать правду о вас каждому гражданину Джексона. И будет чем заняться, и бумага бесплатная.

— Никто не поверит ни единому твоему слову, черномазая.

— Как сказать. Говорят, я очень неплохой писатель.

Кончиком языка она касается болячки на губе. И отводит взгляд.

Прежде чем она успевает хоть что-то произнести, дверь в конце коридора распахивается. Мэй Мобли, в пижамке, бежит прямо ко мне. Она плачет, икает, маленький носик совсем красный. Наверное, мама рассказала ей, что я ухожу.

«Господи, — молю я, — сделай так, чтобы она не повторила ребенку ложь мисс Хилли».

Малышка хватается за подол моей униформы. Трогаю ей лоб — она вся горит.

— Детка, тебе нужно лечь в кроватку.

— Не-е-ет, — плачет она. — Не уходи-и-и, Эйби-и-и.

Из спальни появляется мрачная мисс Лифолт с Молодым Человечком на руках.

— Эйби! — радостно верещит он.

— Привет… Молодой Человечек, — шепчу я. Хорошо хоть он не понимает, что происходит. — Мисс Лифолт, позвольте мне отвести девочку в кухню и дать ей лекарство. У нее очень высокая температура.

Мисс Лифолт оглядывается на мисс Хилли, но та застыла как статуя, скрестив руки на груди.

— Да, ступайте, — с облегчением выдавливает мисс Лифолт.

Беру Малышку за горячую ручонку, веду в кухню. Она опять заходится кашлем. Я достаю детский аспирин и микстуру. Бедняжка немного успокаивается, но слезы все еще катятся по щекам.

Сажаю ее на стол, разминаю розовую таблетку, смешиваю с яблочным соком и даю ей на ложечке. Малышка глотает, и сразу видно, что ей больно. Глажу ее по голове. Там, где она подстригла себя детскими ножницами, волосы уже начинают отрастать и торчат во все стороны. В последнее время мисс Лифолт мало на нее обращает внимание.

— Пожалуйста, не уходи, Эйби. — Она вновь начинает плакать.

— Я должна уйти, маленькая. Мне очень жаль. — Тут и я начинаю плакать. Понимаю, что ей от этого только хуже, но ничего не могу с собой поделать.

— Почему? Почему ты больше не хочешь меня видеть? У тебя будет дочкой другая девочка? — Она морщит лоб точно как ее мама, когда сердится.

Ох, сердце у меня кровью обливается. Беру ее личико в ладони — щеки просто пылают.

— Нет, детка, я не хочу тебя оставлять, но…

Как объяснить? Я не могу сказать, что меня уволили, — не хочу, чтоб она обвиняла свою маму, у них и так неважные отношения.

— Мне пришло время выходить на пенсию. Ты моя последняя маленькая девочка, — говорю я, и это правда — просто не по моей воле.