Кэтрин Стокетт - Прислуга

— Да я на сто процентов уверена, что именно ты это написала, потому что ты самая вульгарная девица в городе. Никто, кроме тебя, не общается так близко с черномазыми.

Непостижимо, как мы могли дружить когда-то. Хочется спрятаться в доме и крепко запереть дверь. Но в руке у нее конверт, и это заставляет меня нервничать.

— Я знаю, что об этом много говорят, Хилли, по городу ходит множество слухов…

— Меня совершенно не волнуют эти слухи. Всем в городе известно, что это не Джексон. Книга про выдуманный город, который существует только в твоей маленькой убогой головке, и мне известно, кто тебе помогал в этой гнусности.

Чувствую, как сжимаются зубы. Да, ей известно про Минни и Ловинию, но знает ли она об Эйбилин? И о других?

Хилли помахивает конвертом:

— Я приехала сообщить твоей матери о том, что ты сделала.

— Ты собираешься нажаловаться на меня маме?

Забавно, конечно, но мама действительно ничего не знает об этой истории. И я предпочла бы, чтоб так оно и оставалось. Ей было бы стыдно за меня и… Не отвожу глаз от конверта. А вдруг она из-за этого вновь заболеет?

— Вот именно. — Гордо вскинув голову, Хилли поднимается на крыльцо.

Открывает дверь и входит, словно в собственный дом.

— Хилли, я тебя не приглашала. Ты не…

Но тут навстречу ей выходит мама, и я опускаю руку.

— О, Хилли! — восклицает мама. Она в халате, опирается на трость, которая покачивается при каждом шаге. — Сколько лет, сколько зим, дорогая.

Хилли растерянно моргает. Не знаю, что больше поразило Хилли — мамин вид или его отсутствие. Густые каштановые волосы поредели и стали белыми как снег. Дрожащая рука, опирающаяся на трость, для неподготовленного человека выглядит точно рука скелета. Но страшнее всего почти полное отсутствие зубов, остались только передние. Щеки глубоко ввалились, как у покойника.

— Миссис Фелан, я… я приехала, чтобы…

— Хилли, ты что, заболела? Выглядишь чудовищно, — говорит мама.

Хилли нервно облизывает губы:

— Я… у меня не было времени привести себя в порядок, перед тем как…

Мама неодобрительно качает головой:

— Хилли, дорогая. Никакой молодой муж не захочет созерцать подобное зрелище, вернувшись домой. Взгляни на свою прическу. И это… — Мама, прищурившись, хмуро рассматривает болячку на губе. — Это абсолютно непривлекательно, дорогая.

Я смотрю только на конверт. Мама грозно тычет в меня пальцем:

— Я завтра же позвоню в «Фанни Мэй» и запишу вас обеих.

— Миссис Фелан, не…

— Не стоит благодарности, — перебивает мама. — Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать, теперь, когда твоей мамы нет рядом, чтобы руководить тобой. А сейчас я иду спать. — Нетвердой походкой мама отправляется к себе, бросив на прощанье: — Не засиживайтесь допоздна, девочки.

Хилли стоит разинув рот. Потом злобно распахивает дверь и выходит. Письмо по-прежнему у нее в руке.

— У тебя немыслимые проблемы, Скитер, — с яростью шипит она. — И у твоих черномазых!

— О ком именно ты говоришь, Хилли? Ты же никого не знаешь.

— Я не знаю, я? Эту твою Ловинию? О, о ней я уже позаботилась, не волнуйся! Лу-Анн с ней разберется. И предупреди свою Эйбилин, пускай хорошенько подумает в следующий раз, когда захочет написать о моей дорогой подруге Элизабет, угу, — ухмыляется она. — Ты еще помнишь Элизабет? Она приглашала тебя на свою свадьбу.

Услышав имя Эйбилин, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить Хилли.

— Передай своей черномазой подружке, что ей следовало быть чуть умнее и не упоминать про царапину в виде галочки на обеденном столе Элизабет.

Чертова царапина. Как я могла пропустить такую улику?

— И не надейся, что я забыла о Минни Джексон. По поводу этой негритоски у меня большие планы.

— Будь осторожна, Хилли, — цежу я сквозь зубы. — Не выдай ненароком и себя. — Голос звучит уверенно, но внутри у меня все дрожит. Не представляю, какие у нее могут быть планы.

Глаза ее почти вылезают из орбит:

— Это НЕ Я СЪЕЛА ТОТ ТОРТ!

Она разворачивается, бросается к машине, рывком открывает дверцу.

— И передай своим черномазым, чтоб почаще оглядывались. Пускай внимательно смотрят, кто идет за ними следом.

Руки дрожат, когда я набираю номер Эйбилин. Забираюсь в кладовку и прикрываю дверь. В другой руке у меня распечатанное письмо от «Харпер и Роу». Кажется, что уже полночь, но на часах всего восемь тридцать.

Эйбилин снимает трубку, и я тотчас выпаливаю:

— Сегодня приезжала Хилли. Она знает!