Маша Трауб - Моя бабушка – Лермонтов

Что самое удивительное? Именно на свадьбах дочерей дяди Салама было весело. Как бы это объяснить… Не на всех свадьбах, как, впрочем, и на других мероприятиях, бывает весело. Да, надо сходить, отметиться, выказать уважение. Но никакого удовольствия, сплошное напряжение — кто как посмотрит, кто что скажет, кто какую давнюю сплетню вспомнит. А если женщина, например, похудела или поправилась, то шушуканья за спиной не оберешься. И каждая из соседок выдвинет свою версию, почему это произошло. Самое удивительное, что и худобу, и прибавку в весе объясняли исключительно нервами. А главной причиной нервов считалась неверность мужа, пусть даже призрачная, ничем не подтвержденная.

— Ох, неужели даже у Анжелы муж на сторону посмотрел? Бедная. Лица на ней не осталось. И так-то была не красавица, а сейчас смотреть страшно…

То, что Анжела меньше полугода назад родила двойню и чуть сама на тот свет не отправилась, в расчет не принималось. То, что ее муж мог смотреть исключительно на новорожденных сыновей-близнецов (редкий и удивительный случай в селе) и даже дышать боялся над двумя колыбельками, тоже не считалось.

— Ох, вы видели, как поправилась Фатима? Всегда костлявая была, даже после рождения детей, а сейчас — толще сестры стала. А сестра ее всегда такая толстая была, как она замуж вышла? Платье, поди, еле натянула. Неужели Батраз на сторону посмотрел? — переключались соседки на другой повод.

— Ей же уже пятьдесят. Имеет право поправиться, — робко возражал кто-то из женщин.

— Нет, это точно Батраз виноват.

— Да Батраз ее любит, как никто не любит! Такие серьги ей на юбилей подарил! Там бриллианты размером с грецкий орех!

— Откуда у него деньги? Наверняка подделка. А раз подарил, значит, точно на сторону посмотрел.

— Бриллианты настоящие — моя племянница в том магазине работает, где он серьги покупал. Она сказала — точно не подделка!

— Прямо с грецкий орех?

— Ну меньше! Какая разница?

— Это вообще не Фатима! Это ее толстая сестра!

— Ох, да, они так похожи стали, одно лицо!

Так что к свадьбам женщины старались быть в форме.

А вот у дяди Салама всегда было весело до одури. И легко. Поэтому на свадьбы съезжалось столько гостей. Повеселиться. То ли двор дяди Салама был «веселым», то ли тетя Римма — смешливая, добрая, яркая, искренняя — умела все замечательно устроить, но к ним ехали те, кто вообще никем никому не приходился ни по одной из линий родства.

К тому же пошел слух, что у дяди Салама — «хороший дом». Девушки, которые познакомились с парнями на свадьбах дочерей дяди Салама, непременно выходили замуж в ближайшее время, и все как одна удачно. Так что на торжество съезжались все незамужние девушки из всех ближайших сел. Потенциальные женихи приезжали аж из города. Тетя Римма, став профессиональным организатором свадеб, умела рассадить за столом так, что все оставались довольны. Она умела так свести женщин, что им находилось о чем посплетничать. И так поставить на стол кувшин с аракой, что мужчинам тоже было о чем поговорить. Совершенно случайно будущие родственники, сваты, оказывались рядом за столом и успевали пустить слезу умиления, глядя на танцующих молодых.

— Какая красивая пара, — восхищалась Римма и делала это так искренне, что все соглашались — да, очень красивая пара. Странно, что раньше детей не познакомили, ведь столько было возможностей. Как не разглядели пару?

Когда-то Римма организовала самую первую свадьбу, «как все» — старшая дочь Заира стояла в углу, женщины сидели отдельно, тамада вел свадьбу, шли нескончаемым потоком тосты. Родственники со стороны жениха, которые приехали из самой столицы, сидели в легком ступоре.

— Все, не хочу так больше! — объявила Римма и уже следующая на выданье дочь Залина выходила замуж «весело». Римма разрешила танцевать кто как хочет и когда хочет, а не как «положено». Идею танцев до упаду местные поначалу восприняли настороженно — женщины уже поглубже вдохнули, чтобы высказать неодобрение, но развлечение всем понравилось.

Уже на второй свадьбе танцевать вышла дважды вдова Венера, мечтавшая выйти замуж в третий раз.

— Венера, поимей совесть! — кричал ей тамада Давид, приходившийся Венере племянником по первому покойному мужу. Они были ровесники, даже в одном классе в школе учились. Давид так и не смог перестроиться, когда «Венерка» вышла замуж за его дядю, скончавшегося спустя три года после счастливой свадьбы и счастливого, пусть и недолгого, брака.