Александр Торин - Человек с ружьем

Надо ли говорить, что от всего переживаемого я постоянно находился в мрачном расположении духа.

Одно из последующих дежурств моих случилось в ночь с шестого на седьмое июля по старому стилю. В связи с серьезностью ситуации указания патрулям давались по законам военного времени — при оказании вооруженного сопротивления открывать огонь, всех подозрительных немедленно препровождать в участок для выяснения личности и характера деятельности.

Дежурство мое начиналось в десять вечера. Улицы после недавних беспорядков вечерами были почти пусты. Мне достался район Приморского вокзала.

Было около полуночи, когда внимание мое привлек странный человек в длинном пальто. Мы остановили его для проверки документов.

Вид у него был самый простецкий. Вначале мне показалось, что он пьян, но, приглядевшись, я понял, что ошибался. Даже не знаю, что именно привлекло мое внимание, какое-то странное несоответствие его лица и одежды, но я решил его задержать.

— Ваши документы!

— Пожалуйте. — Он с готовностью достал бумагу.

Документы были выписаны на имя рабочего Иванова. Опять-таки, почему Иванова? Глупость, Ивановых в России миллионы, но у меня эта фамилия вызвала подозрение.

— Куда направляетесь? — спросил его я.

— На поезд опаздываю, Ваше Благородие. На заработки еду.

Голос явно принадлежал человеку образованному.

— Что в городе делали, любезный?

В глазах человека простого при подобном вопросе возникнуть должен страх. У преступника — досада, «Ах ты черт, скотина, что ты ко мне привязался»

— Родных приезжал проведать.

В глазах у задержанного полыхнула не то что досада, ярость. Она пыхнула на меня красными угольками, будто задержал я дьявола, и мне стало страшно.

— Родных? — Что-то говорило мне, что история его неправдоподобна. Ни чемодана, ни вещевого мешка с собой у человека, отправляющегося на заработки… Смущали меня и его вполне холеные руки, я успел на них глянуть, когда задержанный передавал мне документы.

В те дни в Петрограде кого только ни разыскивали. Финансовых спекулянтов, германских шпионов, революционных агитаторов, фальшивомонетчиков… Я еще колебался, когда Алексей заметил двух прохожих, остановившихся неподалеку.

— Ваше благородие, — доложил он. — Подозрительная парочка. Они вроде как позади шли, а когда мы этого остановили — встали.

— Господа, — крикнул я. — Подойдите поближе, и без глупостей! Илья, — Возьми-ка винтовку на грудь, чем черт ни шутит.

Подозрительные субъекты оказались кавказцами весьма пристойного вида, сопротивления не оказывали, и мне снова стало неловко. К кавказцам я с юности испытывал уважение, как к людям, имеющим понятие о чести и долге. Юношеский бред, конечно. Чем дольше живу на этом свете, тем больше понимаю, что все едино. И все мы, как ни крути, потомки прародителей наших, Адама и Евы.

— Извините, господа, проверка документов. Куда направляетесь?

— Гуляем, — развел руками кавказец помоложе. Отличали его пышные усы. — Дома гуляли, потом на улицу вышли освежиться.

— Странное время для прогулки, господа, почти час ночи. Да и время весьма смутное — постреливают. А на пьяных вы не похожи. Почему же остановились?

— А Вам бы, господин офицер, хотелось быть задержанным в такое время? — Вступил в разговор старший. Он был тщательно выбрит.

— Звучит правдоподобно. Знакомы ли вы с этим человеком?

— В первый раз видим, — уверенно сказал молодой.

У мужика в пальто блеснули глаза, и я вдруг почувствовал, что усатый лукавит.

— Предъявите документы.

— Пожалуйста, — протянул бумаги старший. Документы у него были в порядке.

— А ваши? — спросил я у молодого.

— Тут, видите ли, недоразумение, — замешкался он. — Я документы дома забыл.

— Я за него ручаюсь, господин офицер, — сказал старший. — Это мой родственник, в гости приехал.

Придираться к кавказцам особо у меня не было оснований, но что-то терзало меня.

— Придется Вам, господин, пройти с нами в участок, — решил я.

— И ему тоже? — удивился кавказец постарше, указав на рабочего с руками интеллигента.

— Простите, господин офицер, а меня, собственно, на каких основаниях задерживают? — Возмутился мужик в пальто. Разнервничавшись, он сильнее закартавил.

— Для выяснения личности, милейший, — бросил я. — Разберемся, если все в порядке, вам беспокоиться нечего.

— Все это просто возмутительно, — рассердился усатый. — Полнейшее беззаконие…

— Что же делать, господа, пойдемте, — оборвал его бритый. — Господин офицер по-своему прав, время неспокойное. С вашего позволения, я провожу своего родственника.