Эдвард Форстер: Морис

Мать Форстера служила в различных домах гувернанткой. Она была некрасивой женщиной. Волевая и властная, к концу жизни Лили превратилась в безобразное оплывшее существо с выпученными глазами. Ее влияние на сына было огромным и безраздельным. Он и любил ее, и жалел, и боялся, и ненавидел, до конца ее жизни сохраняя с ней теснейшую связь.

Двоюродная бабка Марианна Торнтон, умершая в 1887 году, завещала внучатому племяннику солидный капитал, позволивший ему получить солидное образование и не думать о службе ради куска хлеба по окончании университета.

Через два с половиной года после смерти отца Форстер с матерью поселились в имении Рукснест в Хартфордшире. Именно здесь зародилась любовь Форстера к провинциальной Англии. Годы, проведенные в Рукснесте, Форстер вспоминал с неизменной теплотой. Образ этого дома Форстер впоследствии дал в романе «Хауэрдс Энд», а имя мальчика-садовника из Рукснеста увековечил в одном из лучших своих романов «Самое долгое путешествие» и в рассказе «Анселл» из тематического сборника «В жизни грядущей». Эта новелла повествует о студенте-классике (каковым был в Кембридже и сам Форстер, специализировавшийся на греческой античности), забросившем свою научную карьеру ради ровесника-егеря, с которым он играл в детские годы, когда тот был помощником садовника в его поместье. Теперь они вместе странствуют по сельской Англии, не заботясь о будущем.

Детские годы, от четырех до четырнадцати, были земным раем для маленького Форстера. Жизнь омрачало лишь то, что приходилось ходить в приготовительную школу Кентхаус, где его дразнили маменькиным сынком за изнеженность и женственность.

В четырнадцать лет Форстер простился с Рукснестом (закончился срок аренды) и поступил в частную школу Торнбридж. В «Воспоминаниях» он писал: «Если бы можно было не уезжать из Рукснеста, я стал бы совсем другим человеком — женился и пошел воевать».

В Торнбридже ему пришлось еще трудней, чем в Кентхаусе. Он был там «дневным учащимся», то есть жил дома, посещая лишь школьные занятия. В семнадцать лет он поступает в кембриджский Кингс-колледж, начинает изучать классические науки, демонстрирует второй результат при сдаче государственных экзаменов, затем переходит на историческое отделение и вновь оказывается на почетном втором месте. Через шесть лет после окончания Кембриджа он пишет предисловие к новому английскому переводу «Энеиды». В отличие от героя рассказа «Анселл» Форстер не забросил диссертацию, и в 1910 году ему была присвоена степень магистра искусств.

Во время учебы в университете его захватывает литературная деятельность. Он участвует в студенческом альманахе «Базилеола». Огромное влияние на Форстера оказывает его университетский наставник Голдсуорти Лоуз Диккинсон, впоследствии ставший другом на всю жизнь, первым читателем и критиком его произведений. Диккинсон был гомосексуалистом, не выпячивавшим свои предпочтения, но наполнявшим общение с подопечными соответствующими мотивами и реминисценциями. Пребывание в Кембридже стало для Форстера праздником раскрепощения. Там если не царили, то были живы вполне античные традиции в духе Платона. Порой это принимало трагикомическую форму. Так, еще один университетский наставник, Оскар Браунинг, не скрывая своей любви к юношам, брал в секретари студентов, не обязательно имевших профессиональные качества, но непременно отличавшихся красивой внешностью. Обладатель безобразной фигуры, сам он обожал посещать вместе с юношами гимнастический зал и плавательный бассейн. Незадолго до своего появления в Кембридже, он был со скандалом изгнан из самой элитарной частной школы Британии, Итона, за растление тамошних воспитанников. Свою экстравагантность он не стал скрывать и в Кембридже, в результате чего вскоре был вынужден покинуть университетские стены. Впоследствии Браунинг обосновался в Риме, став заметной фигурой местной англо-американской диаспоры. Там он помогал юным итальянцам — подобно тому, как прежде юным англичанам — открывать их тайные желания. С Диккинсоном же у Форстера откровенное общение началось только по окончании университета. Под влиянием наставников Форстер постепенно выходил из состояния детского анабиоза. Его пробуждение включало в себя и утрату христианской веры, чему посвящено несколько глав «Мориса».

В Кембридже Форстер встретил свою «первую большую любовь» — однокурсника Мередита, красивого, спортивного молодого человека. Чувство Форстера было прекрасным, тайным и, увы, безнадежным. На последнем году обучения Мередит вводит Форстера в дискуссионное общество «Апостолы», ведущее свою историю с 1820 года. Членами этого кружка в то время состояли Бертран Рассел, Альфред Норт Уайтхед, Литтон Стрейчи и Леонард Вульф (супруг Вирджинии Вульф). Форстер восторженно вспоминал об «Апостолах» и подобных ему кембриджских обществах. Многие из участников литературной группы «Блумсбери» вышли из «Апостолов». Женщины туда не допускались, хотя Вирджиния Вульф была близка идеям и духу этого кружка. Примечательно, что когда обсуждался вопрос о возможном участии женщин в «Апостолах», Форстер голосовал против.