Бен Стайнер - Что случилось с Гарольдом Смитом?

Но «отдзынь»?

«Отдзынь» есть «отдзынь».

ПАВИЛЬОН: ТАНЦЗАЛ – ВЕЧЕР

Джоанна отворачивается от Винса. Пара БЕСНУЮЩИХСЯ ПАНКОВ оттесняют его от Джоанны, Винс роняет свое пиво – оно растекается по полу.

Винсу плюют в лицо. Он поворачивается и уходит.

И я подумал: отлично, успею еще домой на «Матч дня».

Отлично, я весь горю, сейчас выйду на улицу и остыну.

Отлично, мне эта ваша музыка вообще не нравится. А теперь ее и слушать не надо.

Все отлично, так? Ну уж конечно, просто блеск.

Черт.

Черт, черт, черт.

Все кончено. Окончательно, необратимо, очевидно. Чего никогда не было, того никогда не будет. Джоанна, прекрасная Джоанна исчезнет из моей жизни. Знаю, знаю, да и вы не хуже меня знаете: я часто влюблялся и прежде, тысячу раз – в автобусах и на улице, в магазинах и пабах, на катках, дискотеках – можете за меня продолжить этот список.

Но все было не так, как с Джоанной.

Она была Первая. И не удивлюсь, если она окажется последней.

Это все равно должно было случиться. Ну то есть, неважно же, правда, черный ты или белый, богатый или не совсем чтобы, умный, тупой, – со всеми рано или поздно происходит одно и то же: кто-то разбивает нам сердце. Это может случиться сейчас или позднее, при каких угодно непредсказуемых обстоятельствах. И мы знаем это и готовы поспорить на последний пенс, гривенник, франк, иену: рано или поздно это с нами произойдет.

Сердце подпрыгивает в груди и – ёк.

Ну и.

Я плелся через танцзал в сторону коридора, наступая на чужие плевки, разбитые стаканы, а чувак со сцены орал какую-то песню, из которой можно было понять только три слова: рок, хрен и фигня. Я плелся и думал – хотя, наверное, выразился бы иначе, – что мой черед заглянуть в тронный зал, где в каждой кабинке по фаянсовому трону.

Я имею в виду туалет.

К черту собачий ошейник. Выброшу. Нет, пожалуй, не стоит. Подарю на Рождество Мэдж, для ее собаки. И вдруг словно ниоткуда забрезжила светлая мысль: забудь о разбитом сердце, вот ты уже начал готовиться к Рождеству, думай о хорошем, Винс. Ты молод, здоров и еще лет пятнадцать не будешь лысеть, а с таким набором вполне можно жить.

Я сполоснул лицо над раковиной.

Посмотрелся в зеркало. Оно было треснутое, ровно посередине. Трещина проходила через мой нос, разделяя лицо пополам, – как в рекламе крема от прыщей: на этой половине лица мы пользовались кремом, а на этой – умывались с мылом, и вот, через три недели…

Хорошо. Светлая сторона. Попробуем еще раз. Наскребем еще светлых сторон. Если хорошенько задуматься – акции падают и поднимаются. Другими словами, если свалился в пропасть, все, что будет дальше, – это уже лучше, чем хуже, разве нет?

Я снова сполоснул лицо. Вода пахла мочой.

Я снова взглянул на себя в зеркало. Неужели все? Что с тобой случилось? Ты, то есть я, Винс, маленький человек, песчинка – что чувствуешь ты теперь? Со стороны глянешь – вроде ничего. Что такого страшного может твориться в этой емкости между ушами? Обыкновенная черепушка, мало ли что там в ней гремит.

Я опять сполоснул лицо. Вода была холодной. И чистой.

Я слизнул каплю с руки. Никакая не моча. Моча на полу, я стоял в луже мочи: внизу на ноге я почувствовал теплую струю.

Кто-то успел на меня помочиться.

Я снова взглянул в зеркало. Что-то переменилось. Мое изображение сползло набок. Вместо моей рекламы с трещиной посередине в зеркале отражались уже две рожи.

Первая, – моя. А вторая?

Симпатичная и мерзкая, сладенькая и кислая, проницательная и тупая одновременно. Я его знаю. Но что-то в нем изменилось. Что именно? Ах да, теперь ясно.

На голове стало меньше волос.

И он меньше похож на ирокеза.

Черт.

– Хороший мальчик?

Если вернуться к моим размышлениям двумя абзацами выше – насчет пропасти. Само собой, бывает ниже некуда – но как я узнаю, что уже долетел? Может, я еще лечу? К тому же внизу может оказаться не твердая поверхность, а что-нибудь вязкое – зыбучий песок, например. А может, дно твердое, но оно как крыша лифта, который едет вниз бесконечно долго.

Первый этаж – дзынь – неудача.

Едем дальше.

Подвал – дзынь – беда.

Едем дальше, подбирая синонимы по словарю.

Подземелье – дзынь – полная безнадега.

К черту синонимы. Мой этаж.

ПАВИЛЬОН: ТУАЛЕТ – ВЕЧЕР

Винс споласкивает лицо.

Видит в зеркале чужое отражение.

Оборачивается. Это ДАЗ. И с ним еще два панка.

ДАЗ

Хороший мальчик?