Вионор Меретуков - Дважды войти в одну реку

Прорицателя с трудом удалось опять загнать назад, в потусторонний мир.

Приятели передохнули, выпили по стопке и решили вызвать дух Сталина.

— Не многовато ли для одного вечера? Как бы чего не вышло… — забеспокоился Тит.

— Не бойся, — сказал Колосовский. — Может, хоть порядок наведет… Сейчас нашей стране нужна твердая рука, разболтались все без батьки-то, страха божьего нет…

К Герману прислушались, и Марта вызвала дух величайшего гения всех времен и народов.

Появившись, дух Сталина долго молчал. По комнате разлились ароматы обкуренной трубки и давно не мытого старческого тела. Было слышно, как Сталин кряхтит.

На просьбу материализоваться, Сталин ответил коротко: "Я уже давно среди вас".

Потом были Иван Грозный, Наполеон, Лев Толстой, Горький, Чехов, Набоков…

Каждому из них было предложено высказаться по поводу того, что у них наболело на душе.

Грозный возмущенно сопел, потом промолвил мечтательно: "Вот бы вас всех да нА кол!"

Дух Наполеона внятно произнес по-русски: "Я устал от вызовов, к тому же у меня голова чешется от мышьяка" и на предложение материализоваться ответил отказом, объяснив это тем, что и так Наполеонов на земле развелось до черта и больше, и с каждым годом число их прибывает: достаточно заглянуть в любую психиатрическую лечебницу.

Дух Толстого, потрясенно: "Меня еще помнят?!"

Дух Горького: "Ах, как же шустро он носился-то, этот черный демон бури, знали бы вы!"

Дух Набокова: "Всё сжечь. Вообще, всё, всё сжечь! Оставить только кинематограф и мои книги…"

Дух Чехова обратился к Рафу: "Зачем вы стали так сложно писать? Писать надо просто: о том, как Петр Семёнович женился на Марье Ивановне. Вот и всё… "

— А теперь вызовем дух Фиделя Кастро… — сказала Марта.

— Он что, умер?.. — спросил Тит.

— Нет еще, но чревовещать уже может.

Дух Кастро заговорил голосом Александра Анатольевича Ширвиндта.

— Как вас зовут, — развязно спросил он.

— Я Колосо… — степенно начал Герман, которому не терпелось пообщаться со знаменитым трибуном. Но тот его грубо оборвал:

— Молчать! Не вас спрашивают! Я обращаюсь к вашему соседу. Да-да, к вам, эй, вы, толстоносый, голубоглазый, с волосатыми ушами!

Бесцеремонное обращение команданте покоробило Шнейерсона. Он насупился и сказал с вызовом:

— Раф Шнейерсон, с вашего позволения!

— Раб Шнейерсон? Самый настоящий раб?! — Кастро, казалось, был поражен. — Вот это да! И много в России рабов?

— Навалом… Россия вообще, как сказал один поэт, страна господ, страна рабов… Но я не раб Шнейерсон, я — Раф Шнейерсон! Я русским языком сказал — Раф Шнейерсон!

— Только не надо делать из меня дурака! Что я, по-вашему, глухой, что ли? Граф Шнейерсон? Почему граф? С каких это пор инородцы в графья полезли? Вы ведь еврей? Так?..

— Так. То есть, почти. Я русский еврей. А это совсем другое… Русский еврей — это историческая данность. Знаете, бывают братья-славяне, братья-сербы, братья-болгары. А бывают братья…

— Братья-евреи? Не знаю. Не слыхал о таких…

— И не граф я, а Раф, сколько можно повторять…

.

— Не рассуждать! А вас как зовут? — обратился дух Кастро к Титу.

Лёвин неожиданно для себя растерялся.

— Я Ле… Левин я… — заикаясь, назвал он свою фамилию, почему-то вместо "ё" употребив "е".

Дух Кастро произнес благоговейно:

— Товарищ Ленин? Владимир Ильич? Какими судьбами?..

— Марта! — закричал Раф. — Дезавуируй этого ненормального!

Сравнительно легко удалось материализовать Навуходоносора.

От свежевоскрешенного царя исходили настолько мощные потоки мускуса и розового масла, что все мгновенно протрезвели.

Навуходоносор вращал глазами, топал ногами, обутыми в сандалии из крокодиловой кожи, хватался за меч с коротким, широким лезвием, рычал аки лев, изрыгал ругательства на арамейском, словом, вел себя крайне невоспитанно и излишне эмоционально.

Царь был страшен, и в то же время необыкновенно смешон.

Все повскакали со своих мест и, сбившись в кучу, стали отступать к двери, ведущей в холл. Всех испугал меч, он хоть и был коротким, но, судя по всему, весьма острым, ибо царь, размахивая им, уже успел поранить себе бедро.

Только Раф не двинулся с места. Он принялся подавать древнему царю знаки, кивая головой и показывая глазами на стакан с водкой…

Царь понял все правильно.

Навуходоносор вцепился в стакан мертвой хваткой. Видно, царь уже несколько веков страдал от невыносимой жажды.

Не нюхая, он опрокинул содержимое стакана в глотку. Произведя сие действия, царь замер с открытым ртом, постоял непродолжительное время, изумленно икнул, закатил глаза, содрогнулся всем телом и, гремя золотыми украшениями, с воем повалился на ковер.