Нейтан Хилл - Нёкк

Такое ощущение, будто весь этот особняк строили специально для того, чтобы пугать и унижать. Сэмюэл ловит себя на мысли, что протестующие в Зукотти-парке против чрезмерного обогащения опоздали лет на сто.

Он рассматривает прижизненную маску Джорджа Вашингтона, и тут появляется Бетани.

– Сэмюэл! – окликает она, и он оборачивается.

Насколько люди меняются всего лишь за несколько лет? Первое впечатление Сэмюэла – Бетани выглядит реальнее (и это лучшее объяснение, которое он сумел подобрать). Ореол его фантазий о ней померк, и Бетани стала собой, иными словами, обычным человеком. Она-то, может, и вовсе не изменилась, а вот ситуация – да. У Бетани все та же светлая кожа и зеленые глаза, она держится так же прямо, отчего Сэмюэл раньше по сравнению с ней казался себе увальнем. Однако что-то все же изменилось: появились морщинки у глаз и губ, но не от возраста или времени, а скорее от чувств, душевной боли и мудрости. Сэмюэл моментально это подмечает, но не может выразить словами.

– Бетани, – произносит он, и они обнимаются, скованно, даже официально, точно бывшие коллеги.

– Рада тебя видеть, – отвечает она.

– И я тебя.

И оттого ли, что Бетани не знает, о чем дальше говорить, она обводит взглядом комнату и замечает:

– Ничего себе местечко, да?

– Да, тут здорово. И коллекция впечатляет.

– Очень красивая.

– Прекрасная.

Они оглядываются по сторонам, стараясь не смотреть друг на друга. Сэмюэла охватывает страх: неужели им больше нечего сказать? Наконец Бетани нарушает молчание:

– Никогда не понимала, нравилось ли ему все это.

– В каком смысле?

– Он собирал работы гениев – Моцарта, Мильтона, Китса. Но в этом не чувствуется подлинной страсти. Вся эта коллекция больше похожа на инвестиции. Словно он собирал портфель из разных активов. Любовью тут и не пахнет.

– Ну, может, что-то из этого он все же любил. И прятал от посторонних глаз. Хранил для себя одного.

– Может, и так. Тем хуже: он даже не мог этим поделиться.

– Ты хотела мне что-то показать?

– Иди сюда.

Бетани отводит его в угол, где под стеклом хранятся рукописные партитуры, и указывает на одну из них: первый скрипичный концерт Макса Бруха, написанный в 1866 году.

– Я исполняла его на том концерте, когда ты впервые услышал, как я играю, – поясняет Бетани. – Помнишь?

– Ну конечно.

На пожелтевших страницах царит хаос, и не потому что Сэмюэл не умеет читать ноты. Автор писал и стирал слова, стирал или перечеркивал ноты, из-под чернил глядит карандаш, вдобавок партитуру испещряют пятна не то от кофе, не то от краски. Сперва композитор пометил наверху: “ Allegro molto” , – но потом зачеркнул “ molto” и заменил на “ moderato” . Под названием первой части, “Прелюдии”, стоит длинный подзаголовок, занимающий полстраницы, однако прочесть его невозможно из-за каракулей, черточек и закорючек.

– Вот моя партия, – Бетани указывает на скопление нот, торчащих над нотным станом.

Как из этой неразберихи родилась чудесная музыка, которую Сэмюэл слышал в тот вечер? Чудо, не иначе!

– А ты знала, что ему за это так и не заплатили? – спрашивает Сэмюэл. – Он продал партитуру чете американцев, но денег они ему так и не дали. Кажется, он умер в нищете.

– А ты откуда знаешь?

– Мама рассказала. На том твоем концерте.

– И ты запомнил?

– Еще бы.

Бетани кивает. Принимает слова на веру.

– Ну так что у тебя новенького? – спрашивает она.

– Меня вот-вот уволят, – отвечает Сэмюэл. – А у тебя что новенького?

– Я развелась, – отвечает Бетани, и они улыбаются.

Улыбка перерастает в смех, и от этого смеха лед между ними тает, уходят сдержанность и настороженность. Оказывается, в своих бедах они не одиноки. За обедом в ресторане музея Бетани рассказывает Сэмюэлу, как четыре года прожила с Питером Атчисоном, как уже на втором году брака соглашалась на любые зарубежные гастроли, которые ей предлагали, лишь бы уехать подальше от мужа и не признаваться себе в том, что знала с самого начала: она тепло относится к Питеру, но совсем не любит, а если и любит, то не настолько, чтобы прожить с ним всю жизнь. Они были добры друг к другу, но вот страсти между ними никогда не было. В последний год брака она отправилась на месяц на гастроли в Китай и с ужасом ждала возвращения.

– Тогда я и решила: все, хватит, – рассказывает Бетани. – Мне надо было порвать с ним гораздо раньше. – Бетани указывает вилкой на Сэмюэла. – Если бы ты в ту ночь не ушел…