Дмитрий Каралис - Дела семейные

После похорон внучки двоюродной сестры первой мамы Гвозлик тихо уволился с кафедры, и следы его затерялись

Отец к тому времени остыл к написанию докторской и взращиванию учеников. «Нет, — весело рассуждал он, — крупного ученого из меня уже не получится. — Буду средним!» Мама свозила папу в санаторий на Куршскую косу, и вернулись они посвежевшими. «А какие там белочки!», — умилялась мама. «А какая рыбалка!», — хвастался отец.

…Я помнил Гвозлика по фотографии — замаскированная лысина, борода полешком на треугольном лице, взгляд правдоискателя, и поэтому сразу признал его за соседним столиком в пивбаре «Золотое руно» что на Кировском проспекте рядом с киностудией «Ленфильм».

Мы с бригадой вернулись из Северодвинска и отмечали завершение ходовых испытаний, — он сидел с двумя веселыми девицами и доливал себе водку в пиво.

— Я не кто-нибудь, а директор фильма! — возвещал Гвозлик, — В моих руках все финансы и сметы! Если я захочу….

Был восемьдесят третий год, генсеком стал Андропов, и мы нисколько не удивились, когда в баре стали проверять документы и интересоваться, почему мы не работе. У нас были законные отгулы, но не было выписки из приказа о предоставлении оных, и скоро нас всех отвезли в ментовку и посадили в обезьянник до выяснения мест работы.

Гвозлик и здесь оказался рядом, он сидел в толстом песочном пальто, разорванным по спине до воротника, и втихаря курил. Его пообещали вызвать последним. Застеночное братство сближало: я представился и спросил, помнит ли он моего отца, доцента Банникова?

— Конечно! — радостно кивнул он. — Мой научный руководитель! Классный мужик! Он меня однажды так отхреначил! так отхреначил! Чуть в Обводный канал не скинул! Но я тогда был не прав! Пил по-черному, на кафедре почти не появлялся! А ты точно его сын?.. — он повернул ко мне вспыхнувшее улыбкой лицо.

— Точно!

— Передавай ему привет! Я сейчас на павильонах снимаю, у меня многомиллионных фильм в производстве. Хочешь, приглашу на премьеру?

— Спасибо, — отказался я и зачем-то спросил: — А вы сейчас пьете?

— Не-е, — помотал головой Гвозлик и пренебрежительно махнул рукой. — Разве что пиво, как сейчас.

18 февраля 2003 г.

В июле, когда до дня рождения отца и дяди Жоры оставалось меньше месяца, жена предложила продать китайскую картину своей бабушки.

— Ты же видишь, что происходит, — печально сказала Настя. — Не хватало только, чтобы они окончательно поссорились накануне юбилея…

— Вижу, — сказал я. — А тебе не жалко картину?

— А что делать? Мне жалко твоего отца и твою маму. И Дениску жалко. И себя жалко. Мне всех жалко… Но без денег будет не юбилей, а дурдом!

— Ты думаешь, она может прилично стоить?

— Не знаю, — сказала жена. — Свези для начала в Эрмитаж, покажи специалистам. Я прикинула, — нам надо, как минимум, восемьсот.

— Чего?

— Не рублей же! Долларов! — жена взялась перечислять необходимые траты, и я погрустнел. — Подарки отцу и дяде Жоре! Стол человек на тридцать! Заплатить налог за дачу! Неплохо бы новые туфли твоей матушке, кроссовки Денису…

…Картина была в темной буковой рамке, размером с кухонный стол, и изображала суету в каком-то просторном китайском помещенье. Настоящий восточный ребус, написанный разноцветной тушью на тонкой рисовой бумаге: в одном углу моют в лоханке молодого китайца, в другом — кошка гонится за мышкой, а за ними собачка, хвостик кренделем; в центре — делегация в халатах и с сундучками в руках кланяется толстому мандарину, сидящему на троне. Еще один китаец с белым жасминовым лицом пишет иероглифы на дощечке… Человек тридцать в общей сложности, не меньше. И всяк занят своим делом. Сколько я ни разглядывал картину, смысла происходящего так и не уяснил. Суета в китайском тереме, одним словом. В фанзе.

Судя по всему, лет двести той картине было.

Умершая несколько лет назад бабушка жены, подарившая нам картину, оказалась женой святого. Ее муж, протоиерей одной из петербургских церквей, был расстрелян большевиками, а к тысячелетию крещения Руси канонизирован в ранг святого.

Таким образом, после канонизации моя теща автоматически стала дочерью святого, а жена — внучкой святого.

Наш сын Денис, соответственно — правнуком святого.

Я стал мужем внучки святого…

Это, должен заметить, не хухры-мухры, налагает соответствующие обязательства. Как, например, можно повздорить с женой, если она внучка святого? Только, взяв грех на душу. Была бы просто жена, — поругались, и забыл, мало ли чего не скажешь под горячую руку. А тут — внучка святого! Большой грех! Поэтому, вы, Кирилл Сергеевич, будьте поосторожнее с эмоциями! Об этом мне не раз намекалось тещей и ее родственниками. А также говорилось, что я должен дать нашему сыну, правнуку святого, хорошее образование и вообще, мне предлагалось личным примером вести его по жизни и оберегать от наущений дьявола…