Дэниэл Хэндлер - Наречия

— Питер! Питер! Питер!

Я стоял на краю тротуара и продолжал размахивать руками, сигналя, семафоря. Я звал его, мою огнедышащую гору, мое жерло вулкана посреди тротуара, что вело в самое сердце земли. Я знал, что если буду махать долго, то он подъедет, и остановится, и отвезет меня туда, где мне хочется быть.

Фильмец был убойный. Что вполне уместно, потому что он так и назывался: «Убойное кино». Что-то в духе типичного триллера, герои — две женщины и один мужик, и потом еще один, уже отрицательный герой, и все они время от времени бросали дурацкие реплики, так что, по идее, картину можно назвать комедийным триллером, только это не комедия в традиционном, классическом смысле. По крайней мере совсем не то, что под словом «комедия» подразумевала мисс Уайли. Мы с Лайлой были в одном классе по английскому, и мы оба, и она, и я, работали вечером по субботам и четвергам в кинотеатре «Суверен». И, по-моему, будь я посмелей, мне следовало бы спросить у нее что-то вроде:

— Как по-твоему, мисс Уайли, у которой у нас с тобой четвертый урок, назовет ли она «Убойное кино» комедией в традиционном, классическом смысле этого слова?

И тогда у нас с Лайлой завязался бы разговор, который, в свою очередь, привел бы к другим разговорам в те однообразные, одинокие часы, когда народ уже заплатил деньги, купил своим подружкам попкорн и, протянув билеты Лайле, если пользовался эскалатором справа, или мне, если пользовался эскалатором слева, чтобы мы разорвали их на две половинки, в предвкушении фильма занял места в темном зале. Фойе пустело, а мы, Лайла и я, все стояли у основания эскалаторов, по которым больше никто никуда не поднимался.

Но в том-то все и дело, что эта реплика про мисс Уайли — она какая-то беспомощная. И я думаю, что Лайла просто закатила бы глаза, а они у нее зеленые, обведены черным карандашом и ужасно красивые.

Спросите меня, почему люди ходят в кино. Нет, вы не зададите мне такого вопроса. Потому что ответ напрашивается сам собой. Нет ничего сверхсложного в том, почему люди нарезают круги вокруг Мерсер-Айленда, глядя из окошек автомобилей на черные, окаменевшие стоянки, где среди мусора, нахохлившись, ходят птицы, чтобы затем войти внутрь, где тепло и где сразу на двух экранах в 11:00, 11:45, 13:00 и 13:45 показывают «Убойное кино». Достаточно взглянуть на все это дело со стороны левого эскалатора, а я смотрел как минимум миллион раз. Говорю вам, тут нет ничего сложного. Сначала вы встречаете двух чуваков. Один знаменитый и один черный. Угадайте с первого раза, кто из них погибает в течение первых же пяти минут. Это же очевидно. Ясно как божий день. Да, я забыл сказать, что они партнеры и что большой белый чувак, который всегда играет Босса и теперь играет Босса, говорит, что знаменитый чувак должен натаскать двух бабенок, одна из которых раньше была стриптизершей, а кем была вторая, я не помню. То есть я к тому веду, что на этом построены почти все знаменитые телесериалы, так что, если что не так, можно запросто остаться дома и минут пять пощелкать каналы — и тогда наверняка наткнешься на эпизод, в котором тебя в течение десяти убойных секунд просветят что к чему, и нет ничего проще. Честное слово. Так что даже по четвергам зал забит битком. Злодей хочет взорвать стадион, на котором полным-полно ни в чем не повинных болельщиков. И что, если ему это удастся, или если две бабенки, которым приходится носить кожаные брюки (этот прикид — часть их тайной операции), сумеют его остановить, и если знаменитый чувак будет вынужден задействовать сверхсекретную субмарину, о которой говорилось в самом начале в титрах? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Совершенно очевидно. Ясно как божий день.

Единственная причина, почему я так долго распространяюсь на сей счет, состоит в том, чтобы вы поняли, что это был за вечер. Во-первых, было поздно, и, во-вторых, все было совершенно очевидно, причем эта очевидная фишка имела непосредственное отношение к убойной фишке, если вы понимаете, о чем я. Например, убойным было уже то, что я стоял всего в десяти футах от Лайлы, глядя, как она постукивает ноготками по ящику с прорезью, куда мы кидаем половинки билетов. Достаточно представить себе ее голубые глаза, то, как она жует резинку, и вообще какая она красивая, и так и хочется найти еще что-то такое красивое, чтобы подарить ей и посмотреть, как убойно смотрятся рядом две красивые штучки здесь, в кинотеатре «Суверен». Но «убойность» Лайлы такая несколько приглушенная; убойность, пронизанная меланхолией, потому что это тоже очевидная фишка, имя которой Кит.