Валерий Айрапетян - Дядьки [сборник]

Вдруг Адо ощутил присутствие кого-то позади себя. Бывает так. Ты находишься в очень шумном месте и можешь даже не слышать собственного крика, но чувствуешь каким-то чувством, что за твоей спиной кто-то есть, и этот «кто-то» за тобой наблюдает.

Адик обернулся и увидел девушку. Она стояла между двух одиноких тополей и смотрела на него. Девушка была неместная. Всех местных он знал наперечет. Адик привстал и махнул головой, приглашая ее подсесть к нему. Он мало рассчитывал на то, что она согласится, но прежние рефлексы не отпускали его, и многое он делал все больше по старой привычке. Но девушка подошла и села рядом. Ее нежные белые руки не были руками крестьянки.

— Я Адик, — коротко представился Адик.

— Я Грета, — ответила девушка.

— Ты, наверное, из города приехала?

— Да. Из Еревана. Приехала к тете с дядей. Отдохнуть.

Адик еще раз посмотрел на ее чистую белую кожу рук и спросил:

— Отдохнуть от чего?

— От учебы. Сдала все экзамены в институте и вот… отдыхаю.

От учебы! Адик уже и забыть успел, что в мире есть люди, которые учатся! За эти месяцы в деревне он начал думать, что в мире только тем все и занимаются, что пашут с утра до ночи. «В институте». Здесь это звучало странно. И хотя Адо с детства ненавидел учебу и все, что с ней было связано, сейчас был обрадован возможности перекинуться парой слов с человеком, несущим в себе элементы городской цивилизации.

Так они проболтали около часа. Адик даже рассказал неприличный анекдот, а девушка даже над ним посмеялась, кокетливо задрав голову и обнажив белые влажные зубы. Реакция девушки подбодрила его, и он, войдя в прежний образ, забаритонил еще один, скабрезнее первого. Вольный смех девушки так сильно отличался от подавленного смешка деревенских девушек, что Адик пришел в состояние невероятного возбуждения. Внезапно им охватило слепое вожделение. Оно бросилось ему в голову вулканическим выплеском и смело на пути все запреты и меры предосторожности. Вся окружавшая его действительность потекла расплавленным воском…

Одним рывком он оказался сверху девушки и накрыл ее тело своим. Пытался ее поцеловать, овладеть ароматным ртом, но все время натыкался на сопротивление верткого сильного тела. Грета попыталась высвободиться и решительно прикрикнула на него, что немного остудило Адика. Глядя в упор, девушка приказала ему немедленно с нее слезть. На ее лице не было и тени страха.

Реальность стала возвращаться… Подымаясь из жирных, клокочущих луж, она отвердевала, сливаясь с прежними контурами. Адик уже собрался сползти с Греты, чтобы начать извиняться и оправдываться, и даже сказал ей «извини», как почувствовал оглушительный удар сзади. На мгновение он встретился с удивленными глазами девушки и отключился.

Это был дядя девушки.

Прихватив на ходу покатый булыжник, он что есть силы опустил его на затылок юноши. Правда, камень прошелся по голове Адика скользящим ударом, что и спасло ему жизнь.

По местным горным обычаям, насильник заслуживал только смерти. Такое злодеяние смывалось только такой кровью. Конечно, на официальном уровне мести как таковой не существовало — все-таки советское государство. Но когда дело касалось насилия, или растления малолетних, или еще каких-нибудь мерзостей, то милиция закрывала глаза на самосуд, лишь после отмщения расследуя мокрое дело и оставляя его глухарем. И если бы не смышленая студентка, понявшая по короткому извинению юноши, что он, осознав свою ошибку, сползает с нее, то плыть бы Адольфу вниз по реке с перерезанным горлом. Грета так истово клялась и божилась, уверяя озверевших дядьков и братьев, что парень не собирался ее насиловать, что их пыл приостыл и они всего-навсего жестоко вздули негодяя. И конечно же, Адика спасла молва о дяде Леве, добравшаяся и до этих мест. Авторитет отца сильно склонил чашу весов в пользу Адиковой жизни.

Сине-зеленый, опухший от побоев, Адольф провалялся в постели около двух недель, после чего за ним приехал отец и забрал с собой.

Так пролетел почти год.

В Баку дядя Адик вел себя тихо. Без особых проблем дотянул до совершеннолетия. Эти годы он предавался той жизни, ощущение которой утратил в горах: мирно попивал винцо с друзьями, околачивался возле завокзальных, покуривал травку да присовывал время от времени легким на передок зрелым женщинам из других районов города.

Когда же разведенные женщины, в увядающие тела которых Адик изливал свою неуемную страсть, начинали ему надоедать, он на своей пузатой ГАЗ-21 заруливал в студгородок — пообщаться с интеллигентными девушками. Беда заключалась только в том, что дядя Адик никогда не читал книг, в связи с чем его словарный запас ограничивался объемом, позволяющим успешно функционировать лишь в среде нечитающих родственников и друзей. Налик и моя мама были исключениями из их числа, но и они не выходили за рамки вышеозначенного лексикона, общаясь с родней. Налик не афишировал свою начитанность, еще и исходя из соображений престижа в глазах завокзальных крутышей.