Виктор Попов - Чел. Роман

«Их-то зачем?» – так и хочется спросить Чарли. Но отец смотрит сквозь нее, оставляя план тренировок с подписанным контрактом на журнальном столике. Чарли игнорирует бумаги в течение двух дней. Спит или бродит по залу в поисках выхода. На третьи сутки с тоски лезет на стену. Потом на вторую, третью, четвертую…

Чел молчит неделю. Он не может не то чтобы петь, но даже слушать музыку. Отец не настаивает. Хотя в целом говорит много. К концу недели Чел улавливает неожиданную для себя информацию – его выпустят только после того, как он запоет. И запоет как прежде. Плюс новая программа. Для нового конкурса. И тогда, возможно, вернется и Чарли. Возможно. Отец ничего не обещает, но причинно-следственную связь обозначает – и на восьмой день застает Чела слушающим прелюдию до мажор. Нет, сын пока еще не поет. Его легкое мычание по нотам Гуно лишь отдаленно напоминает распевку, но уже в нем чуткое ухо профессионала улавливает то самое, что он и другие слышали в храме. Отец невольно вспоминает Чарли. Морщится. Улыбается, встретившись взглядом с сыном, и искренне радуется, заметив в его глазах очевидное:

– Я согласен.

Тот день и два последующих ограничиваются осторожной распевкой. Убедившись, что всё в норме, Чел под руководством отца возвращается к старой программе. Она поется с ходу с мелкими недочетами, которые осторожно правятся в следующие три дня. Отец списывает их на вынужденный простой, и они не уменьшают его решимость идти дальше. Он готовится сказать сыну о двух вещицах из «Дона Паскуале», но прежде получает от Чела лист с его пожеланиями. Три предложенных им на осень арии – пределы возможного для tenore di grazia 72 72 Tenore di grazia – лирический тенор. . По прочтении списка отца впору успокаивать. Но сопротивляться и думать нечего. Чел демонстрирует необыкновенную собранность и готовность ко всему.

В последующие недели Чел ни на минуту не выбивается из режима и почти не разговаривает – ни в быту, ни на репетициях. Ограничиваясь в девяти из десяти случаев лаконичными «да» и «нет». Только однажды он произносит сразу три предложения подряд:

– Я здесь, кажется, надолго. Перевезите террариум. Если не сложно.

Это сложно. Но просьбу, несмотря на возражения смотрителя террариума, выполняют.

Вместе с бабочками приезжает и бабушка. Не будучи любителем загородной жизни, квартиру она покидает редко. Пару раз в год. Завлечь ее может только вишня в цвету и классическое бабье лето, которое держится весь сентябрь и первую неделю октября.

Укутанная в легкие персидские шали, бабушка днем гуляет в ближайшем лесу. Изредка, спустившись к реке, катается на лодке. На веслах – ее ровесник, сторож лодочной станции. Вечера старозаветная прима коротает в компании шоколада и ромашкового чая. На веранде, под пледом.

В отсутствие прочих бабушка – идеальный для Чела сосед. Почти не говорит и не задает вопросов. Даже бабочек они кормят вместе, но молча. Только накануне отъезда, на третьем апельсине, бабушка вдруг останавливает его, положив руку на запястье. В ответ на немой вопрос произносит вкрадчиво:

– Не забыл?

Чел опускает глаза и молча качает головой. Бабушка убирает руку, подхватывает уже нарезанные дольки и разносит по кормушкам. На обратном пути еще раз легонько касается запястья Чела пальцами и, часом позже, уезжает в город, не попрощавшись.

К тому времени Чарли тренируется в привычном режиме – два раза в день. Контракт должен быть выполнен не позднее ноября включительно. Три девятки по трудности. На свой вкус.

На первых двух выбор отца прост. Заезженный всеми и вся Era Vella и почти неизведанный Hades 73 73 Era Vella – скалолазный маршрут трудности 9а. Hades – скалолазный маршрут трудности 9а. . Организационно выезды дорогие, но в случае прохождения трасс окупятся с лихвой.

С ухудшением погоды Чарли днем уже не держат под замком, но обуви, верхней одежды и каких-либо средств связи она по-прежнему лишена. Пробежку заменяет скакалка. Плавание – ежедневный контрастный душ. Отец находится с ней постоянно. Мама приезжает раз в неделю. Братья и того реже. Покой тренировочного лагеря, спрятанного в сосновом лесу, ничего не нарушает. Чарли примиряется с необходимостью выполнения контрактных обязательств. Отец ничего не обещает. Но понятно, что возвращение в город и, возможно, возобновление отношений с Челом напрямую увязаны с ее профессиональными результатами. Общение с отцом, и без того лишенное сантиментов, в эти дни сводится к обсуждению тренировочных планов и оговоренных контрактом маршрутов. Есть и более неприятные новшества. Уже сентябрьский выезд на Era Vella напоминает какую-то спецоперацию. В аэропорт Чарли доставляют в закрытом фургоне. Одежду выдают только перед выходом. Весь путь до кресла в самолете отец держит дочь за руку. По прибытии на место все повторяется, только с точностью до наоборот. Хотя куда бы Чарли делась без документов и денег за три с половиной тысячи километров от дома? Отец явно перестраховывается. В том числе и с длительностью тренировочных циклов. Паузы между восхождениями кажутся Чарли чересчур долгими. Оправдания отца надуманны. Он неустанно твердит, что после прохождения девяток требуется более длительное восстановление. Логика в этом есть, но не до такой же степени. Чарли ясно понимает, что руководит отцом. И он в этом вряд ли признается. Его задача максимально надолго изолировать Чарли от внешнего мира, пока не будет отработан контракт. Но Чарли до поры до времени держит свои догадки в себе и просто делает то, что должна. Первый маршрут – 50 метров в 75 перехватов – пройден Чарли почти на одном дыхании. И уже в самолете на обратном пути Чарли решается высказаться. Отец без эмоций отсматривает взволнованную речь дочери и коротким движением кистей отвечает: