Кристин Айхель - Обман

– О да. Кровяная колбаса, жертвенный барашек, страстоцвет. Как тонко заметил Шуман: слово «блюдо» выбрано не без изыска. Но при этом мне приходят в голову мысли не о пиршестве, а о настоящей военной кампании.

– Пошли.

– Ты приготовишь мне пир перед лицом моих врагов. Я сейчас вернусь в свой номер.

– Кланяйтесь вашему Шуману.

Я никогда его больше не увижу, но он все еще здесь. Я никогда в жизни больше не надевала неглаженые тенниски. Темно-красную губную помаду я выбросила.

– Благодарю, что пришли. Сил на ожидание у меня уже не осталось. Сегодня Шуман показался мне не очень-то словоохотливым.

– Как жаль.

– Вместо этого он завещал мне нечто, способное довести меня до сумасшествия, – это музыка, но не им сочиненная. Дьявольская музыка.

– Звучит великолепно.

– Нет, на полном серьезе, это мучительно. Тинниус – вам это что-нибудь говорит?

– Вы же знаете, у меня, к сожалению, нет никакого музыкального образования.

– Это связано скорее с медициной, нежели с музыкой. Шумы в ушах. Воспринимаются безобидно, поначалу напоминая едва слышное посвистывание, звучание цимбал, приглушенное синусоидальное колебание. Раньше моя мама говорила: если в твоем ухе появляется такой звук, напоминающий кряхтенье внезапно включившегося факса, значит, кто-то думает о тебе. Произнося эти слова, она лукаво улыбалась, тогда я тоже начинал улыбаться, гадая, кто же сейчас меня вспоминает так настойчиво и решительно, что у меня буквально звенит в ушах.

– Да, это мне известно.

– С годами такие ощущения усилились. Иногда они включались прямо во время концерта, глубоко пронзая мои уши, словно шевелились какие-то мелкие бесы, царапающие фарфоровые тарелочки стеклянными циркульными пилами; словно эти бесенята, облизывая все свои десять коготочков, скользили по краю полупустых стаканов до тех пор, пока не зазвучит таинственный флажолет, сотканная из паутинки музыка, спутанные клубки звенящего пуха, липкие куски ваты, пропитанной кровью и сахарной глазурью. Все это, перекрутившись в общую массу, стало оказывать на меня отравляющее воздействие.

– Я даже не предполагала, что все может быть так плохо.

– Да, это сущий ад.

– Я это представляла себе несколько иначе.

– Неужели?

– В любом случае вы здесь как организатор досуга. Точнее сказать – организатор страданий.

– Не характерно ли, что слово «удовольствие» употребляется в единственном, а слово «страдания» – во множественном числе?

– Видимо, каждый человек обладает неповторимой способностью быть счастливым. И тысячью способов ощущать себя несчастным.

– Кстати, где Кокин?

– Я не знаю, действительно не знаю.

– А вы кто?

– Вы действительно не в состоянии вспомнить меня?

– Понятия не имею.

– Ясное дело. Вы просто меня забыли. А ведь прошло не так много времени. Я хотела оказать любезность одной подруге. Она хотела устроиться на работу в кафе-кондитерскую и боялась потерять это место только потому, что встретила своего любимого мужчину. Я повязала фартук, надела на голову колпак. Мне нравится подобная смена ролей, она имеет самое непосредственное отношение к моей профессии. Назовем это упражнением для пальцев. Мне казалось забавным обслуживать таких людей, как вы. Я сразу обратила на вас внимание. Торт с шампанским и рагу из белого мяса, а потом появление дамы – это была Лиза, а может быть, Эльза? Поначалу вы не смотрели на меня, отводили взгляд в сторону, но чуть позже танцующей походкой приблизились к стойке и, наклонившись над марципанами и пропитанными ромом коврижками, произнесли: я в отчаянии, как все это поправить? Попал в такое ужасное положение… Вывел тут свою матушку на прогулку – и вдруг оказалось, что я забыл дома свой кошелек, может, даже его украли. Я никогда в жизни не смог бы попросить матушку заплатить за меня. Надеюсь, вы меня понимаете, не можете не понять меня как женщина, причем весьма неординарная. А какие ваши любимые цветы – пионы или живокость? В ответ я только рассмеялась и не стала писать никакой расписки. На следующее утро я дождалась букета цветов и денег, но вы не появились, не пришли вы и на следующий день, и поэтому…

– Какая жалкая история.

– Главное – терпение. Я тренируюсь. Попробуем что-нибудь другое. Я изучала литературу. Писала поверхностные рефераты, спала со своим профессором, но всего этого оказалось мало, моя жизнь шла своим привычным чередом. И вот я стала изучать брачные объявления, потом совершенно случайно мне попалось на глаза объявление одной дамы, она искала себе собеседницу для эстетического прочтения Пруста. Мне понравилась эта идея да и сама дама. Звали ее София. Наша жизнь складывалась так, что лучше не придумаешь. Мы много путешествовали. Я читала ей вслух. Лето мы проводили на юге, а зиму в горах, отдыхая в межсезонье у карликов на их белой вилле. Вилла располагалась в небольшом курортном городке, который славился своими горячими источниками. Вода напоминала по вкусу разбавленный мясной бульон, из-за чего курортники принимали ванны именно там. София поразила меня своей исключительной добротой – она купила мне зимнее пальто с небольшим меховым воротником и новые очки, но в один прекрасный день всему этому пришел конец, и я… рыдала от переживаний под золотыми куполами.