Александр Гера - Над всей Россией серое небо

«Олед» зачинался в счастливую пору прятания партийной кассы. Куда угодно, лишь бы холопам не досталась! Зачинатель, Альберт Григорьевич, застенчивый тупица со Старой площади, бабой обладал нахрапистой. Как только прямой эфир перестал скрывать огрехи генсековской речи, она созвонилась с подругами по дачам в Красногорске, вызнала необходимое и объявила мужу решение: пора создавать «фирму». И взять исполнительным директором одного знакомого ее подруги, который Крым и рым прошел. А деньги для уставного фонда и на обзаведение выколотить у того знакомого, который им туалет заблевал в позапрошлый Новый год. Он у Кручины в отделе. А если заупрямится, то она ему напомнит, как в 1977 году на майские праздники она, еще не замужем за таким балбесом, и Зойка с Каляевской… В общем, напоминать не пришлось. Пока регистрация, то да се, на расчетный счет фирмы упало полтора миллиона рублей, деньги до августа девяносто первого крупные. Через год расторопный исполнительный директор накрутил к изначальной сумме пару ноликов, открыл ресторан, магазин и с почетом выпроводил Альберта Григорьевича из учредителей. Тут прежние связи не помогли. Новый глава фирмы на Зойку с Каляевской не ссылался бы, Альберт Григорьевич в его силках запутался сразу.

Разошлись полюбовно, с хорошей компенсацией за молчок. Но раньше-то Альберт Григорьевич насиловал телефонный аппарат для себя, для общего дела, так сказать, теперь выполнял просьбы своего бывшего зама. Кляня тот день, когда свела их нелегкая, он обзванивал дружков-приятелей, терпеливо торя дорожку к единственно нужному человеку. Коммунякиаппаратчики — самое прочное полковое товарищество из ныне существующих. Таких не водилось в ордене Иисуса Сладчайшего, Игнатий Лойола и не подозревал, сколь продуктивно расхристанные большевистские вожди использовали его генеральную линию «цель оправдывает средства». Тот обогащал свой орден, аскетствуя, эти себя не обделяли в первую очередь. Тот обирал сиятельных владык, эти драли шкуры с единственного — своего народа. Народ и партия едины. Вступим в светлое будущее, там и поделимся. Чудненько устроились. Мелкий августовский озноб перемогли и опять народ смущают, еще и огрызаются.

«Как так, — сокрушался Альберт Григорьевич, исполняя очередную просьбу своего бывшего зама, — такая силища была, в один день типчики, подобные моему заму, растоптали! Меня, до мозга костей осторожного, как непотребную девку, подмял под себя за три целковых!» Ну, не за три рубля, а за три тысячи зеленых, но подмял — точно. Уговорил он Альберта Григорьевича подмахнуть немцам вполне невинный контракт на поставку промышленных отходов. И проскочили за бугор некоторые редкоземельные металлы. Что такое благородные металлы, Альберт Григорьевич понимал, а редкоземельные относил наивно к «никуды не годным». Таблица Менделеева из его головы давно выветрилась, а в Университете марксизма-ленинизма учили руководить. Потом он обучался в Академии внешней торговли и приналег было на английский язык, но крепко опарафинился, доказывая на приеме в американском посольстве, что extraordinary в переводе с английского означает «самый обычный, заурядный». Экстра — самый, все это знают, а ординари — пардон, заурядный. С тех пор он подобные потуги оставил. Его дело — руководить, а географию пусть извозчики учат, им платят за это. Примерно так он вычислял своего зама. Еще и радовался, как ему толково служит зам, с какого-то дрянного контракта обещал долларов дать, нигде не учтенных. Контейнер с осьмием по сорок пять тысяч долларов наличными за грамм благополучно пересек границу, но Альберт Григорьевич волновался очень: не забудет ли зам выполнить обещание, не обманет ли с долларами, три тысячи посулил… Не облапошил зам. В одно прекрасное утро вручил ему тридцать бумажек с портретом президента Франклина. Разулыбался Альберт Григорьевич: верно служит беспородный! На Старой площади всякого вида довольствия хватало, но все оно подотчетное, везде инструкция, кому, чего и сколько положено, а тут живые доллары без росписи в ведомости, ноги домой просятся, жену порадовать и вместе в «Ирландский дом» махнуть, а зам невинно бросает: «Только никому, Альберт Григорьевич, ни слова, будто и не было никакого контракта». «Как это — не было? — из благостных грез вернулся Альберт Григорьевич. — Семен, приятель мой, замминистра, его курировал, Николай Петрович опять же пробивал, пусть и отдуваются в случае чего». «Что вы, — наставляет зам, — тут хищением пахнет в крупных размерах, Сеня и Коля контрактов не подписывали». С небес на бренную землю, называется. Там и добровольный уход с поста главы фирмы, и отлучение из учредителей, и служил он потом своему бывшему заму бесплатно, лишь бы не всплыл злополучный контракт, а три зеленые тысячи хранил без огласки в «Справочнике по экономике для партийных работников», обходя его взглядом.