Алексей Курилко - Земля вращается со скрипом

Мы сидим втроем: Танелюк, Котова и я. Котя убивает время игрой в тетрис по мобильному. Седой скучает. Я порчу зрение чтением.

— Что читаешь? — спрашивает Жека.

— Да вот Юза Алешковского… юзаю. Все романы в форме длинного монолога. Только матов много. Я лично не против, если мат необходим, но так…

— А я вчера начал читать историю УПА.

— С чего это ты вдруг? Откуда в тебе такие УПАднические настроения?

— Полезно знать. Сам понимаешь. Сейчас хорошо бы и язык подтянуть. Время диктует свои законы…

Дуче продолжает кричать на Кандалаеву. Та изредка огрызается. Ор Нельенова доходит до истеричности. Потом он переходит в крике на бас. Это считается крайней степенью гнева.

Когда Нельенов злится, вернее демонстрирует злость, он складывает губы в трубочку, отчего эта часть лица становится похожа на собачью попку. И все остальное уже не пугает: ни выпученные глаза, ни раздуваемые ноздри… Меня это смешит. Поэтому когда Дуче в ярости, я стараюсь на него не смотреть.

— Слышал, — спрашиваю Жеку, — последнюю сплетню Кандалаевой?

— Нет, я еще от прошлой не отошел.

— Прошлая это цветочки. По ее словам, на той неделе, мы — она, я, Арестович и Волошук — устроили чудную групповушку.

— Ничего себе.

— Я Нельенова предупредила, — заявляет Котя, не отрываясь от «игрушки», — если еще что-то подобное будет, то я ей выцарапаю глаза и вырву язык. Это уже не в первый раз. Она и про меня такое наплела!

— А что? Расскажешь, — усмехнулся Седой.

— Распускает слухи, будто я ее прижала в туалете и чуть ли не силой домогалась близости.

— Это не слухи, — говорю, — это сплетня. Слухи передают, а сплетни выдумывают, плетут… Только не пойму, на фига ей это нужно, я ж могу и нос сломать… Сплетников нужно уничтожать физически. Пушкину надо было вызывать на дуэль сплетников, а не их жертв.

Седой фыркнул:

— Самоутверждается за наш счет. Мне, например, она как-то говорила, что Нельенов в позапрошлом году просил ее выйти за него замуж. На коленях в снегу стоял. Простудился потом. А про Бурого пустила слух, что он торгует костюмами.

— А Дуче ее защищает, — говорю я, — выгораживает… Она, дескать, дурочка, она не со зла.

— Нельенов и сам — тот еще сплетник.

— Нет, Женя, — возражает Котя. — Нельенов хитрее. Он все гда ложь мешает с правдой. Он плетет так, что уже не распутаешь и концов не найдешь.

— Подобное, — говорю, — тянется к подобному.

— Я заметила, что он изо всех сил пытается для чего-то всех нас между собой перессорить. Если ты ему или при нем говоришь о ком-то нечто нелицеприятное, будь уверен, он передаст. Да еще от себя приврет. А если не говоришь, он придумает, что ты говорил, и передаст. И конечно же, под грифом «совершенно секретно».

Седой утвердительно кивает:

— Устаревший, но для мелких тиранов все еще действенный метод — разделяй и властвуй.

— Ладно, — говорю, — пусть резвятся. Пошли за кулисы, скоро наша сцена.

Ей двадцать пять лет. Умная, добрая… Она красивая, хотя и не принадлежит к тому типу женщин, на которых я как мужчина обращаю внимание.

Если меня спросят, какого цвета у нее глаза, то я не задумываясь отвечу — гранитные. И не смогу, даже подумав, объяснить свой ответ.

Одевается со вкусом. Но чересчур откровенно. У блузок и кофточек всегда слишком глубокий вырез, юбки самые короткие в любую погоду. А на платьях сзади разрез до самой… сути. И все вещи на пару размеров меньше, чем ей нужно. Они облегают ее тело настолько, что она вдохнуть боится.

Будь она пустоголовой блондинкой, было бы ясно: ну чем еще брать. Но ведь это не так. С ней есть о чем поговорить. С ней не будет скучно до. Что касается после — мало кто знает. Она из тех, у кого «девиз непобедим: возбудим, но не дадим». Я, впрочем, никогда серьезных попыток не делал.

Шесть лет назад, со свойственной мне в этих вопросах прямотой, я предложил ей переспать. Коротко и просто. Предложение мое она мягко отклонила. Но сама же расстроилась, а вернее забеспокоилась:

— Ты не перестанешь из-за этого со мной играть?

— При чем здесь одно к другому? Нет, конечно.

— Спасибо, — говорит. Я вздыхаю:

— Спасибо в постель не положишь.

Проходящий мимо Бурлака, услышавший последнюю фразу, запел:

— «Дома ждет холодная постель…»

Самойленко невезуча. Если в городе прогнозируют всплеск эпидемии гриппа, то она заболеет одной из первых. Будучи от гриппа привитой.

Если на фирме ожидается сокращение, то уволят непременно ее.