Лев Кассиль - Вратарь Республики

— Ай-я-яй, Антон Михайлович, со всеми пили, а с нами? Стыдно!..

— Да я не могу больше, — отнекивался Антон.

— Ну да, рассказывайте, такой богатырь! Бросьте скромничать. Что для вас эта стопочка?

Антон вдруг стал очень громко говорить. Ему казалось, что все где-то очень далеко, плохо слышат его. Почему-то он очутился с Ладой в передней. Очевидно, их снесло сюда во время танца. Лада показалась ему необычайно красивой. Он вспомнил Настю и с обиды, со зла поцеловал Ладу.

— Сумасшедший!.. — сказала она и, передохнув, прижалась лбом к его плечу.

Между тем Дима, несколько уязвленный тем, что сегодня он оказался на втором плане, придумал сыграть с Антоном шутку. Антону дали в руки половую щетку. Дима влез на стол. В руках у него была миска с водой.

— Сможешь удержать? — спросил он Антона.

— Об чем разговор!

Миску прижали щеткой к потолку. Щетку вручили Антону. Антон крепко держал ее. Дима спрыгнул со стола и отставил его к стенке.

— Ну, вот и стой теперь так! — воскликнул Дима при общем восторге.

И все стали уходить. А Антон остался посередине комнаты со щеткой. Это была старая испытанная шутка. Уйти невозможно — миска упадет, разобьется. Но Дима забыл, что имеет дело с лучшим вратарем страны. Антон легко выбил щетку, отскочил и поймал миску вытянутыми вперед руками. Он почти не расплескал воды.

Но тут обида подступила к горлу вместе с тошнотой. Он подошел к Диме и поставил ему миску на голову. Димочка в ужасе присел. Миска покачнулась, облила ему брюки. По паркету растеклась лужа. Бибишка подбежала, понюхала и, поджав хвост, заползла на всякий случай под диван: «Я, мол, тут ни при чем, но иди доказывай потом, когда ткнут носом да еще выдерут…»

Но Антону теперь уже на все было наплевать…

— Бей! — закричал он и стал в дверях, распахнув обе половинки. Лада пустила в него диванной подушкой. В него полетели апельсины, в него метали коробками из-под тортов, шляпами. Он ловил без промаха. Всех объяло какое-то беснование. Потом Антон совсем разошелся. Стал показывать свою силу, согнул ключ, поднял шкаф с книгами, закружил Марию Дементьевну и подхватил ее на руки.

— Надорветесь! — кричала Мария Дементьевна. — Надорветесь! Меня с тысяча девятьсот одиннадцатого года никто поднять не мог.

Она была действительно очень тяжела. Антон посадил ее на диван и шагнул к профессорше Мегаловой.

— Вы с ума сошли! — закричала профессорша, взлетая, руками одергивая юбку и ловя свалившееся с носа пенсне. — Ксенофонт!..

— Молодой человек! — сказал Мегалов, животом надвигаясь на Кандидова.

— По-о-озволь! — кричал Кандидов.

— Я не позволю! — лепетал профессор.

— По-о-озволь!.. Это чья? Примай под расписку! — И Антон сдал на руки профессору его супругу, едва не уронив ее на пол.

— Ты немножко воздержись! — громко сказал ему на ухо Цветочкин. — Неудобно…

— Иди ты!..

— Антон Михайлович… — увещевал его Ласмин.

Антон так стиснул юриста, что у бедного Валерьяна Николаевича потемнело в глазах.

— И-эх, гуляй! Полный ход, грузи, давай не задерживай!.. Не подходи, зашибу!..

И Антон куролесил так, что Лада побежала звонить Карасику:

— Послушайте, Карасик, ваш этот приятель… напился тут. Утихомирьте его, ради бога!

Карасик всполошился.

— Антон там натворил что-то, — сказал он и побежал.

Токарцевы жили поблизости от завода. Через несколько минут Карасик уже входил в квартиру Токарцевых. Ему открыла домработница Липа.

— Ваш-то здоровущий, — сказала она с осуждением, — какое безобразие себе позволяет! Скандальничает.

Волнуясь и для чего-то надвинув на лоб свою верную шляпу, Карасик вошел в гостиную. Антон бушевал у рояля в ворохе диванных подушек. Одна щека у него была в кармине, галстук вылез из-под воротника.

— А, Карась! — закричал он суетясь. — А ну, подойди сюда, рыбка, выпьем.

Карасик медленно и молча шел на него. Антон качался:

— Ты чего это?.. Ну подходи, ну…

Карасик приблизился почти вплотную. Антон протянул руку, чтобы сграбастать его. Но тут произошло нечто неожиданное.

— Добрый вечер, Антон, — негромко сказал Карасик, почтительно сняв свою смешную шляпу. — Сядь! Успокойся, и пойдем.

И Карасик, встав на цыпочки, крепко взял Антона за плечи.

Антон сел. Он сделал легкое движение, и литые его плечи ушли из пальцев Карасика. Но тут ему стало дурно, он скис. Шляпа Карасика валялась на полу. Карасик взглянул на Антона, и ему стало жаль друга. Бледный, испачканный кармином, опоганенный, обвисший, сидел Антон. Карасик с бешеным отвращением оглядел гостей. Они перепуганно жались у дверей.