Аркадий Драгомощенко - Фосфор

Рано или поздно наступает пора отзываться, или узнавать голоса, врастать в различные голоса так, как ранним утром врастает полынь в каждую клетку головной боли, и город раскрывает во вращении свои отточенные лепестки. Возвращение, и неминуемое, к исповедям, автобиографиям, в которых, притязая на опыт, силимся (но почему мы! кто такие мы!) сорвать с себя марлю - белизна впечатляет. Кора событий, не имеющих отношения к небытующему... вместе с тем покрывающих; пеленающих и сокрывающих: то, что было заполняет время не только знания, делая его таковым, но видение того, что в него не входит, того, что в него не включается, само собой разумеясь извне, отпечаток в воздухе, стойкость воображения, провидящего в необязательных очертаниях облаков линии, сплетающие себя в ведомые памяти значения, ведомые забвением, - то есть, тем, что есть единственное божество поэзии. Amnesia. Так же время. Сопрягается в узоры, тающие при одном помысле уловить их сообщение, таящие в таянии применение: инструкция или подаяние; но провозглашая ее бесспорную ценность. Впрямь, будучи так обрамлено, ничто не может избежать определенной прелести и значимости, особой какой-то цены, какого-то необыкновенного знания, придающего всему без исключения более, чем содержание - неразгаданность, нечто от незнаемого, но становящееся от чего еще более притягательным. Разбитое колено. Тени на стене. Ужин. Вздох тетки. Вчера она встречалась с дьяволом, подстерег вечером после ванной. Дьявол не произвел должного впечатления. Вздох продернут сквозь пяльцы фарфорового хруста. Слово "вышивание" добавляется с тем, чтобы пяльцы не спутать с пальцами. А тут как тут укол иглы, капля. Свет на странице, где о. Но, паче того - твои глаза потемнеют листвой, которых бежит даже тень.

От этого всего можно было давно избавиться. Однако, что в таком случае ему бы осталось? Неясно достояние. Хотя, о ясности вообще говорить не приходится. Согласия не было. Описание преследует определенную цель, которая заключается не в том, чтобы вторгнуться в пределы вещи, факта, но в том, чтобы активизировать предшествующие моменты желания предпринять это и потому оно всегда обречено становиться "предшествующим" моментом. Произведение - темная лампа, точнее, лампа излучающая тьму, помещенная в середину вещей. Сокрытие. Или изведение из сокрытости? - метафизическое восхождение к форме, существенности, существованию. Вместе с тем, произвести, извести весть или как весть значит оставить что-то, в чем пребывает до срока "не-изведенное" и частью чего является изводимое в произведении. Расторжение знаменует собой любое произведение или прекращение того, что не есть время, потому что у неизведенного, неизведаного, безвестного нет времени, в котором оно могло бы образовываться. Но поэзия обращает свою волю сквозь описание именно к этому, предшествующему состоянию. Находя и распределяя значения, связывающие виртуальное воображение с памятью, поэзия движима тайным течением в обратном этому направлении. Однако противотечение (в ней же самой, по сути, "неподвижной"), противоток означает ежемгновенное начало прошлого. Но меня вновь поражает почему человек говорит об этом, почему ему (некоторым) необходимо порой обращаться к тому, что заведомо не может найти разрешения в "согласии между познаваемым и познающим" и так далее. Итак, принцип пострoения пейзажа. Детали: цвет, яркость освещения, дистанция, отделяющая либо связывающая субъект речи с объектом, масштабы, наконец, реестр предметов, который также рассыпается на неисчислимые ряды условий представления иных деталей. Картезианская грамматика пейзажа - имя входит в податливую сердцевину вещи. День как бы издалека. "Состарившиеся ранее в кругах юга листья платанов... Хотя нет никакого секрета в том, как они выглядят в октябре, раскрывая кроны легкой кровью навстречу слепому ветру зимы... кристаллические толщи воздуха... чрезмерно синяя синева смыкалась, стекая с нежной шелухой какой-то неправдоподбной корой, где пламя темнее темного, уходя неизвестно какими путями в глубину зрачка, и там не то чтобы успокаивалось, утихало, меркло или же расплывалось в фигуры дерева, облака, камня, пешехода, машины, но уступало место иному. Чему? Эфирное, обжигающее масло полнило зрачок. Легко воспарял небосвод. За спиной курилась степь." Достаточно. Это ординарное описание пейзажа, которое может исполнить каждый, интересует нас с позиции анализа распределения и последовательности вовлечения определенной лексики. В конце месяца. Дата не подлежит сомнению. В дверь балкона дует. Снизу. Поэтому ноги в шерстяных носках замерзли. Ноги, шерстяные носки, пейзаж. Затем действие. Иногда действие обозначает чередование ситуаций, которые угрожают курсу персонажа, отклоняют его от намеченной цели. Иногда, в то же самое время действием является чередование обыкновенных слов. Письмо написано.