Татьяна Соколова - Хождения Черепашки

Но не только этим беспокоил Юрия Алексеевича его сон. Он сильно перекашивал, если не опрокидывал вообще образ Клавдии Васильевны, о которой Черепанов думал теперь поминутно, удивляясь, как раньше не замечал ее, какая она особенная, недостижимая и близкая одновременно. Он не думал, сколько лет Клавдии Васильевне, у нее не было возраста, это была сама красота, о которой больше ничего не скажешь. Он думал и думал о Клавдии Васильевне, загораясь все больше, но при этом даже не раздвоился, а как бы рассыпался на несколько Черепановых. Один сомневался, способен ли вызвать у нее интерес к своей непривлекательной персоне. Другой был рад погибнуть за нее. Третий боялся ее каменного мужа из сна, представляя себя этаким Дон Жуаном и в то же время черным прорицателем, представителем дьявольской конторы, соблазняющим людей переводить свои жизни в договорные бланки. Были еще и еще. Который-то из них решил, что надо обратиться к начальнице Зинаиде Андреевне. У той довольно регулярно собиралось по вечерам общество, преимущественно женское, именовавшее себя «Скрытые пружины». Вслух читались размноженные на машинке засаленные листы, трактовавшие происхождение и существование жизни на Земле то так, то этак, обсуждались заметки из газет о всяческих «чудесах», будто кроме этого в газетах ничего и не было, искались эти самые «скрытые пружины», и заодно толковались сны. Черепанов бывал в этом обществе несколько раз, сначала оно привлекало его своей таинственностью и ритуальностью: свечи, разговор вполголоса, пластинки с записями звона колоколов или церковных песнопений. Но в последнее время все нарушилось, общество превратилось черт-те во что, свечи и музыка исчезли, обсуждали каждый вечер одно и то же: где кого сняли, где что вскрылось, нервничали, будто все это касалось их лично, газетам по-прежнему не верили, выискивая в каждой строчке потайное дно. А Юрий Алексеевич верил, и раньше, и теперь. Теперь особенно, и он корил себя за скопидомство, что мало выписал периодики, просиживал многие вечера в районной библиотеке, а на работе все чаше конфликтовал с начальницей Госстраха, обзывая свою организацию застойным болотом.

Нет, к Зинаиде Андреевне ход ему был заказан. Вот если бы позвонила Клавдия Васильевна или еще раз заглянула в Госстрах! Сомнения Юрия Алексеевича тут же развеялись бы, он знал это определенно, как и то, что мог вызвать ее сам. Но притронуться к бланкам договоров на сгоревшего в своей машине главного инженера бумкомбината Мищенко Аркадия Петровича почему-то не мог. Он носил подготовленные документы в портфеле бережно и со страхом, даже отлучаясь в туалет, брал их с собой, как если бы это были те двадцать тысяч, которые предстояло по ним выплатить.

К Зинаиде Андреевне Черепанов не пошел. Она сама вызвала его в свой кабинет первого июня в конце дня.

Районный Госстрах располагался на первом этаже жилого дома в квартире с двумя смежными комнатами. Дальнюю, темную и узкую, которой по проекту предполагалось быть спальней, занимала начальница, в проходной теснились все остальные.

— Юрий Алексеевич, — спросила Зинаида Андреевна как-то мимоходом, словно основной разговор был впереди. — Как у нас с Мищенко? Она звонила. Вас где-то не было.

Кровь ударила в голову Черепанову: Клавдия Васильевна звонила, он мог переговорить с ней. «Козни строит», — он зло взглянул на Зинаиду Андреевну. Что это определенно так, он не сомневался. Одинокая Зинаида Андреевна была не прочь увидеть в нем мужчину, в чем однажды ему и призналась на одной из вечеринок, которые устраивались до недавнего времени в Госстрахе. «Если б не это, — отводя глаза, сказала она тогда. — Если б не ваша болезнь».

Сейчас начальница была особенно неприятна Черепанову. Он будто впервые увидел ее выпирающую из треугольных ключиц дряблую шею, перекошенное на одно плечо непременное декольте.

— Я никуда не отлучался. — Он посмотрел прямо в ее неряшливо подкрашенные глаза.

— Так в чем же дело? — Зинаида Андреевна растопыренными пальцами подправила копну взбитых на манер восточной чалмы волос. — Документы в порядке. Я распорядилась, что завтра…

— Нет, — не дослушав ее, сказал Черепанов.

— Что вы на меня так смотрите? — спросила начальница, кося взгляд в стоящую между бумаг пудреницу. — И что «нет»?

— Могу не смотреть, — ответил Юрий Алексеевич, и ему стало как-то весело. — Очень даже могу.

— Что вы имеете в виду? — Зинаида Андреевна растерялась.