Сергей Чилая - Донор

Я познакомился с ней на Эльбрусе, где проходила конференция по гипоксии миокарда. Мы потащились на эту конференцию вместе с приятелем, руководителем лаборатории моделирования физиологических процессов. Вахтангу, так звали приятеля, за которым я пожизненно закрепил кличку Вахерик, позарез надо было выступить в родной физиолого-математической среде. Он так настойчиво тянул меня туда, что я согласился.

Мы ехали в машине Вахерика по военно-грузинской дороге, останавливаясь в придорожных ресторанчиках. Я отправился в дорогу с большой бутылкой сомнительного виски "Green Park" между колен, которую в приступе благодарности мне втюхал Вахер.

- Где ты взял эту бутылку, парень? - любопытствовал я, понимая, что Вахерику взяток никто не дает, а в Тбилиси купить бутылку виски было так же трудно, как новый "Жигуль". - Ты ведь знаешь, Вахерик, что водку могу п-пить любую, даже самую паршивую, но виски предпочитаю хороший. Зачем тебе это пижонство: швырять бутылки дешевого виски в друзей? Я бы и так поехал, занудливо твердил я, прикладываясь к бутылке.

Я не помнил, как мы пересекли Главный Кавказский хребет и начал осознавать себя, когда машина шла по Приэльбрусью. Перед въездом в Домбай мы успели отведать местных шашлыков, которые я запил самогонной горной водкой.

Придя в себя рано утром и оглядевшись по сторонам, я понял, что нахожусь в гостиничном номере. Меня тошнило и тянуло под душ. Рядом, укрывшись с головой, привычно мучился бессонницей Вахерик, жуткий трезвенник и бабник. Я покрутил краны в ванной - не было даже холодной воды. Постоял минуту, раздумывая, что одеть, выбрал старые джинсы "Lee's" и тельняшку и спустился вниз.

Я бесцельно стоял возле небольшого автобуса у входа в гостиницу, вдыхая густой горный воздух, с удивлением замечая, как улетучиваются признаки утреннего похмелья.

- Вы шоофэр, пожаалуста? - девка-иностранка с интересом смотрела на меня.

- Д-да, - ответил я и провел рукой по небритому лицу.

Перед этой красивой молодой девкой, которая сейчас исчезнет из моей жизни, мне отчаянно захотелось предстать подающим большие надежды молодым профессором, хорошо одетым, в английском галстуке, с ракетками в дорогом чехле и парой горных лыж "Atomic" на плече.

- Здэс сэйчас идут моы кооллэгы. Вы дооставлаэт конфэрэнс? - она говорила с удивительно приятным акцентом, твердо выговаривая согласные, растягивая гласные и ставя ударение на первых слогах.

- Доставляю! - дерзко сказал я и полез в кабину. К счастью, ключ был в замке зажигания. - Куда я вас доставляю, барышня?

- Что значыт баарышна?

Я не стал отвечать. Показалась пожилая пара, и они все разом заговорили.

- Шведы, - подумал я и повернул ключ.

- Хоутэл Домбай! Конфэрэнс фыызыологс, - уверенно заявила девушка, коснувшись моего плеча.

Я включил скорость, понимая, что делаю глупость и что отступать поздно, отпустил сцепление и, когда автобус тронулся, увидел небольшую толпу людей, собравшуюся поодаль от входа в гостиницу, Вахерика с белыми от удивления глазами и молодого парня, видимо шофера, бегущего вслед за нами.

- Мы из Рыыги. Цэнтрална лаабраторыа центр сээрдэчной кирургыи Лаатвыы, - вольно пропела девка у меня над ухом. Она заподозрила что-то неладное после того, как я несколько раз останавливал автобус, чтобы спросить дорогу у прохожих, но не подавала виду, болтая с супружеской четой.

Когда через полчаса я вернулся к гостинице, у входа никого не было, кроме разъяренного Вахерика и сумрачного шофера.

- Простите, молодой человек! - миролюбиво сказал я, обращаясь к водителю. - Неудачная шутка. Вот вам денежки на ужин с вином в ресторане... А ты, п-прекрасный грузинский математик, не делай волны. Подумаешь, машину угнал! Надеюсь, ты объяснил п-публике, что это недоразумение. Думай о своем докладе, чтобы коллеги писали кипятком в штаны, когда ты станешь его излагать.

Конференция кружила вокруг прекрасной латышки. Два московских физиолога, вальяжных и слишком хорошо одетых для Приэльбрусья, довольных собой и своей физиологией: директор института и завлаб, - взяли девку в плотное кольцо кадрежки, не оставив остальной публике надежд. Я не стал протискиваться, чтобы отметиться, и прошел в конец зала, таща за собой Вахера.

- К сожалению, - доносился до меня голос председателя, - мы уже много лет говорим о гипоксии миокарда при замерзании, но до сих пор у нас нет конкретных цифр... Мы оперируем косвенными данными... Может быть, в этот раз кто-то сообщит результаты прямых измерений кислорода в мышце сердца?