Сергей Чилая - Донор

Ресторан одобрительно загудел.

- Д-давайте выпьем за диссертанта, - произнес я, поднимая стакан. - За его близких... Я имею в виду его семью, а не лабораторных животных. За всех, кто помогал ему в работе, за институт, который не мешал и позволил сделать лабораторию такой, какой она есть...

Я выслушал нестройные крики одобрения, пригубил теплый спирт, до смерти напугав желудок, и повернулся к соседке. Я видел, как ей нравится здесь, и знал, что она нестерпимой любовью любит Грузию и грузин, и не мешал ей наслаждаться.

- Мы посмотрели у себя в лаборатории содержание фосфорорганических соединений и структуру митохондрий в миокарде тех сердец, что ты присылал после газовой консервации, - сказала Инка, с удовольствием наблюдая, как я пялюсь на соски ее грудок, торчащие сквозь ткань блузки. - Похоже, кислород просто сжигает гликоген...

- Н-неужто все ходишь без лифчиков? - удивился я, - Или теперь придумали лифы с дырками для сосков?

Я представил, как кто-то из моих аспирантов занимается с ней любовью, понимая, что сам отрядил их на это... и сказал вслух:

- Чтоб с-сохранить миокардиальный гликоген, мы понизили содержание кислорода в газовой с-смеси до уровня атмосферного воздуха... и добавили углексилый газ в избытке.

Странные вещи творились в мире: Инка, прекрасный патофизиолог, знающий все, что происходит с консервируемыми органами, предназначенными для трансплантации, гляделась тридцатилетней девкой в свои сорок пять... Учитель, положивший много лет на проблемы консервации, тоже смотрелся странно молодо, несмотря на возраст и неимоверный вес... А я? Пусть какой-нибудь сукин сын точно скажет, сколько мне лет!

Странная, тревожащая мысль о влиянии на возраст хирурга процессов консервации изолированных органов, где все усилия сосредоточены на удлинении сроков хранения, т.е. на преодолении фактора времени, периодически не давала мне покоя. Я даже написал статью об этом, поместив туда удивительные наблюдения о запоминании переживающим органом управляющих воздействий и восприятии мысленных команд, документально подтвердив возможность "обучения" будущего трансплантата...

В тексте той статьи была одна дурная фраза, на которую я не обратил тогда внимания: "Политика управления в живом, включая процессы консервации, с точки зрения изложенных здесь событий, предполагает использование..." и т.д. Редакционный рецензент не преминул воспользоваться моей оплошностью и выдал "перл", долго вызывавший улыбки: "Политика управления, в том числе и в живом, определяется не мистическими способностями хирурга, как полагает автор, но решениями партии и правительства...". То были прекрасные времена...

- Я знаю чем будут заниматься падчерица в вашей Лаборатории, - громко проговорил за спиной профессор-физик и положил мне руку на плечо.

- Она будет помогать вам снимать вывески!

- Х-хорошо, - вяло согласился я, понимая, что отказать уже не смогу. Только ей придется начинать с мытья хирургических инструментов, а там будет видно. Как ее зовут?

- Этери.

- Что это значит п-по-грузински?

- Эфир,- ответил отчим-папа.

- Г-годится, - улыбнулся я.

Глава 2. Бродяга

БД, высокий шестидесятилетний Водолей в дорогих металлических очках от "Trussardi", с мягкими тайгоновыми заушниками, удивительно прямой спиной, множеством темных мелких веснушек на вызывающе интеллигентном лице с нееврейским коротким носом, с давно немытыми рыжими, теперь опять почти седыми, волосами, с потухшими зелеными глазами, изредка загоравшимися глубоким кошачьим светом, и неожиданной пластикой крупного тела, перемещавшегося с юношеской легкостью, если к тому понуждали обстоятельства, проехал порт с толпой товарных ваганов, похожих отсюда на стадо задремавших рыжих коров, и дремучей зарослью допотопных кранов, напоминавших выгоревший лес, бесшумно раскачивающийся под ветром.

Здесь все оставалось таким, как десять лет назад: обветшавшим, неухоженным и, на первый взгляд, никому ненужным, хотя битва за запущенный порт с остовами ржавеющих кораблей на берегу и полуразрушенной инфраструктурой развернулась нешуточная: нераскрытые убийства, душераздирающие крики местных властей про свои неустанные заботы о жителях страны, публикации местных газет, выливающие на неугодных безумную и от этого похожую на правду ложь...

Все решения, как всегда идиотские с точки зрения здравого смысла, но выгодные этому чертовому узкому кругу high society, высокомерному, беспомощному и безграмотному, в который он хотел проникнуть, но так и не смог, принимались за неспешными переговорами в дорогих загородных домах, выстроенных на гонорары от таких же ущербных проектов.