Сергей Чилая - Донор

- Почему это чеховское ружье, что висит в первом акте на стене, в п-последнем стреляет? И почему стреляет всегда не туда? Кто снимает ружье со стены, заряжает, направляет на меня или моих близких и спускает курок? Кто выдает лицензию и каковы квоты отстрела?

- Рыжий! Не горячись! - Успокаивал его Кузьма. - Все уладится. Посмотри на Даррел... Элегантная латышка возвращается домой. Мальчики выучат родной язык... Ты получишь лабораторию не хуже, чем в Тбилиси. Продолжишь занятия консервацией. Может, в Риге станешь еще удачливее.

БД отпил виски и продолжал, но уже спокойнее:

- Первый раз это чертово ружье выстрелило в семнадцатом, п-попав в деда с б-бабкой. Революция поотнимала у них дом в центре Киева, деньги, драгоценности, разделила семью на два враждующих лагеря. Им всем, к счастью, хватило ума не в-воевать друг с другом, однако жить вместе они уже не могли. Бабушка с дедом не приняли новую власть, но диссиденствовать и якшаться с белыми не стали. Однако перед Второй мировой войной, благодаря коммерческому таланту деда, жили опять благополучно в большой хорошо обставленной квартире, с дорогой посудой, столовым серебром и всеми вещественными аттрибутами прошлой и так хорошо им знакомой жизни.

- Бабушкина сестра, красавица Сара с ярко-синими глазами и черными еврейскими волосами, - продолжал БД, видя как внимательно его слушает московская публика, Даррел и даже сыновья, прекратившие молчаливую драку ногами под столом, - наоборот, заделалась яростной к-коммунисткой. Она осталась старой девой, носила сапоги, маузер, грубой выделки юбку и солдатскую гимнастерку. Ее старания были замечены и перед войной она стала секретарем Подольского райкома партии в Киеве.

- Даваайтэ выпэм, геенацвалэ! - Заявила Даррел и потянулась к бутылке.

- Ну что за народ, эти латыши! - Вспылил Кузя. - Мало что ли людей в России погубили, теперь им еще свободу подавай.

- К-когда началась война, отца отправили в Архангельск принимать военные самолеты, поступавшие по лендлизу из Америки, - продолжал БД. Он отпил из бутылки, поглядел на Кузьму. - Когда после войны мы вернулись в Киев, наша квартира была занята беженцами и дед с трудом получил в ней маленькую комнатку, в которой все мы стали жить. Однако самое ужасное мы узнали позже: бабушкину сестру, красавицу Сару, которая осталась в киевском подполье, немцы неприлюдно расстреляли в Б-бабьем Яру...

- Рыыженкый, может, хватыт, - вновь встряла Даррел, держа за руку младшего сына, у которого под глазом наливался красным будущий синяк. Публычно сыплэш сол в раны.

- Ты хотела позвонить в Ригу, подружка. Второй телефон на кухне, напомнил Кузя.

- П-после войны отец быстро делал карьеру военного инженера-к-конструктора и занимался модными тогда реактивными двигателями, сказал БД и поискал глазами Даррел. - Однако безработный дед тоже не сидел без дела, и мы опять стали жить благополучно, в большой хорошо меблированной квартире в Ленинграде. Но т-тут кто-то опять снял ружье со стены и спустил курок. Отцу вспомнили, что во время войны он работал с американцами и посадили, обвинив в шпионаже. Мы опыть потеряли все... К счастью, отец просидел недолго, но вышел из т-тюрьмы больным человеком, с кучей неврозов, которые с переменным успехом потом всю жизнь лечила моя мама.

- Еслы чэловэк нечэм хвастать, он хвастаыт своим несчастыем, - заметила Даррел.

Глава 5. Латыши

Поселившись в Риге, БД пробыл год безработным. Сначала он пробовал деликатно атаковать руководителя местного Центра грудной хирургии, с которым давно и хорошо был знаком, почти уверенный, что тот не откажет, но завяз в грамотно расставленной паутине проволочек и невыполнимых условий. Потом принялся готовить бумаги на получение гранта в медицинском институте, что позволяло создать новую лабораторию и продолжить работы.

Его заявка на получение гранта прошла жесткую местную экспертизу и была передана независимым международным экспертам.

- Позвольте на этом закончить свое выступление, джентльмены! - сказал он, обращаясь по-английски к экспертам и членам комиссии. - Если я не очень утомил вас, с удовольствием отвечу на вопросы...

- Почему бы вам не поехать в Америку, - встал руководитель датчан.

- Есть сотни причин, по которым я этого не делаю. Многие из них вы знаете не хуже меня. Я много раз бывал в Штатах, и мои коллеги-американцы всегда твердили, что лаборатории там мне век не видать. Только мальчик на побегушках: "вставь катетер", "сделай разрез", "выведи мочу", "отнеси анализы", "сгоняй за пиццей". В моем возрасте это слабое утешение - the cold comfort. По крайней мере, в Латвии у меня есть крыша над головой, за которую пока платит моя жена, не помышляющая об Америке.