Сергей Чилая - Донор

Они остановились в известном всей стране, подбившей в то лето южно-корейский пассажирский самолет, Юрмальском санатории для больших начальников, а я с Даррел и мальчиками жили поблизости, на Осиной даче. Той весной меня наградили орденом Трудового Красного Знамени. "...За вклад в развитие советской хирургической науки..." - было написано на листе веленевой бумаги с водяными знаками, приглашавшей пожаловать в Кремль. Мне этот орден был по барабану, а Ося задумчиво разглядывал синюю муаровую ленту и тяжелый темно-серебряный круг с вишневым знаменем.

- Не может быть! - удивленно бормотал он, взвешивая орден в руке. Его Знак Почета по сравнению с моим орденом гляделся спортивным значком...

В то августовской утро я сидел в номере Великого, любуясь с балкона юрмальским пляжем: ярко-желтыми песчаными дюнами с редкими соснами и неподвижной синей водой, отороченной кромкой зеленых водорослей, и краем уха слушал привычное Учителево матерное бормотанье.

- Творог и сметана здесь простозаебись! - излагал он, натягивая штаны пугающей ширины.

- Ты, Шереметьев, и ел-то этот творог всего раз, с похмелья... Не думаю, что помнишь его вкус, - заметила Надежда.

Но Учитель гнул свое:

- На завтрак лососина и икра... Правда все красноеебенамать, но вкусно, а водкахуеваяздесь, - и задернул молнию на штанах - такую длинную, что, казалось, рука с держалкой никогда не остановится.

Осина "Волга", поджидавшая нас у санаторного подъезда, жалобно пискнув, глубоко присела, подмятая Учителем и уже не смогла распрямиться. Вышколенный шофер испуганно посмотрел на меня и ничего не сказал, но его беспокойство не укрылось от Учителя:

- Слышь, милок! Ты не бзди. Я в Москве на такой же езжу... Держит...

Мы ехали завтракать в только что выстроенную гостиницу "Ridsene", успевшую прославиться хорошей кухней, интерьерами и постоянными ланч-визитами партийных бонз.

Пожилой официант-латыш в черном костюме, несмотря на утреннюю жару, нетерпеливо переступая ногами, выслушал наш мучительно длинный заказ, посвященный закуске. Мы долго решали с чего начинать: холодной мясной закуской или рыбным ассорти на огромном блюде, украшенном ломтиками лимона, маслинами, белыми шариками сливочного масла, контрастирующего с яркими кучками красной и черной икры. В центре были сложены аккуратной горой местные рыбные ресурсы: лососина, копченый угрь, форель, миноги.

- С-стартуем р-рыбой, Учитель! За мясо примемся п-позже, - резюмировал я и посмотрел на вконец задроченного официанта. - Т-теперь спиртное, г-голубчик. П-принесите для начала б-бутылку "Столичной" ноль-семь и п-побольше льда, и не забудьте "Боржом".

- Спыыртное подаваеэм тоолко послэ двуух, даа! - мстительно сказал официант и, наслаждаясь произведенным эффектом, уставился в окно.

- Ну и сука же ты, мужикблядь! - удивился Великий. - Какого хера ты молчал? Мы час паримся с тобой, придурком, выбирая жратву...

- П-послушайте, - осторожно вмешался я. - Вы в-видели, кто нас п-привез? В-видели... Джентльмен напротив, к-который так нервничает с-сейчас - к-кардиохирург с м-мировым именем... У него орденов Ленина б-больше, чем у вас п-пуговиц на пиджаке... - официант провел рукой по двум рядам пуговиц на сюртуке, - включая м-манжеты и нижнее белье... Мы гости т-товарища П-пельше... - Эта фамилия в Латвии, словно "сим-сим", открывала любые двери.

- Мнэ уволнаэт! - гораздо мягче сказал официант, глядя по сторонам.

- Не т-трусьте. Т-тащите алкоголь. Через два ч-часа за нами заедет п-помошник т-товарища Пельше...

Официант мучительно переминался и не уходил.

- Мыблядьтеряем время с этим придурком! - начал распаляться Учитель. Куда ты притащил меня, Рыжий! Дай ему трешку!

- Вот вам п-пять рублей, с-старина, и не з-заставляйте ждать.

- Товарысчы не ообыжают, еслы я нэсу водка.в "Бооржом-бутыылках"?

- Неси хоть в жопе своей латышской! - миролюбиво подытожил Учитель, успокаиваясь. Через несколько минут наш стол у окна в дальнем углу ресторанного зала украшало несколько невзрачных бутылок "Боржома" с кое-как приклеенными этикетками.

- Воодка - бутыыылка бэз крыышка, - заговорщицки бормотнул официант и заспешил. Когда через несколько минут он подошел к столу, пустая боржомная бутылка без крышки стояла на отшибе.

- Принеси еще одну, милок, - заметил Учитель, увлеченный воспоминаниями о прошлогоднем симпозиуме по консервации органов, организованном мною в тихом курортном местечке на берегу моря близь Батуми. Симпозиум собрал тогда лучшие советские мозги, занимавшиеся трансплантологией. Я специально выбрал отдаленный санаторий, чтобы оградить прибывшую публику от соблазнов грузинского гостеприимства, и просчитался. Мои коллеги - два тбилисских профессора, проталкивающие своих аспирантов в мясорубку Учителева института снарядили пару машин с фруктами, сырами, вином и чачей и нагрянули в местечко под Батуми.