На мне лишь отпечаток её смерти. Надо просто вымыть ладони и отпечаток смоется.
19. Двери открываются. Двери закрываются. Двери открываются. Двери закрываются. Двери, двери. Бесконечный круг.
20. Запах выходит.
Я возвращаюсь в вагон и ловлю на себе взгляды. Неужели они видят мои мысли? Неужели они видят во мне убийцу, или они просто так шастают по мне глазами, изучая немногие морщинки на моём лице? Или они удивляются тому, что я делаю днём в чёрном грязном платье в метро?
Или они только что стали свидетелями безжалостного убийства?.. и каждый взгляд пытается осудить меня? Неужели я смогла совершить преступление на глазах у десятков людей? Странно, но это меня сейчас интересует меньше всего. Меня интересуешь ты. Твоё бесконечное отсутствие. «Бесконечное отсутствие»— для меня это пока просто словосочетание. Я не в состоянии оценить, принять значение этих двух слов. Мне страшно задумываться об этом смысле.
21. — Вы признаёте свою вину?
— Какую вину?
— Вы задушили человека.
— Задушила.
— Вы сожалеете о содеянном?
— Нет.
Тишина наполняет зал. Мой адвокат безнадёжно опускает голову, потом встаёт и просит перерыв. Адвокат — безмерно умная женщина, любящая меня. Она слишком сильна, чтобы показывать своё волнение, но сейчас она ходит взад и вперёд по коридору. Я молча наблюдаю за ней. Она понимает, что просить меня врать — бесполезно. А ещё она намного чётче, чем я, понимает, что мне грозит.
Перерыв заканчивается. Мы не обменялись с ней ни словом — мы и так понимаем друг друга. Снова заходим в зал суда. Адвокат ведет дискуссию с судьёй, а я даже не слушаю, не улавливаю суть их разговора. Странно, но мне больше не задают никаких вопросов, меня просят выйти. Я радуюсь, что мне не приходится врать, что-то придумывать и как-то себя оправдывать. Я сижу в коридоре. Я совсем не волнуюсь. От скуки начинаю читать вывески о преступниках и узнаю, что разыскивается некий Виктор, убивший трёх женщин, некий Юрий, некий Владислав.
Если сейчас я убегу, я тоже, наверное, буду разыскиваться. И буду висеть на этой доске. Но убегать мне никуда не хочется. Эти разбирательства. Эта формальность. Скучно.
Адвокат возвращается ко мне, устало садится рядом и со слабой улыбкой произносит:
— 107-ая note 1 Note1 107 статья УКРФ— убийство, совершенное в состоянии аффекта.
.
По тому, как она это сказала, я понимаю, что данный приговор— самое лучшее из того,
'
что могло бы быть. Я благодарю её, но даже не интересуюсь, что означает эта статья, осознавая, что у меня впереди полно свободного времени, за которое я смогу выучить наизусть не только Уголовный кодекс, но и ещё большое количество полезной литературы.
22. Двери закрываются. Моя станция остаётся за дверями. Или не моя? Я всё прослушала.
— Вы ненормальная,— говорю я.— Возможно.
РЕАЛЬНОСТЬ
23. Вернулась в свой дом— в однокомнатную квартиру у самой крыши с частично стеклянным потолком (мечта идиота), сквозь который видны звёзды и космическая бесконечность. Правда, сейчас, летом, когда солнце в зените, бывает слишком душно, так как лучи попадают прямо в комнату.
Квартира, которую я никогда не брошу. Это место, где я творю, упиваясь своим творчеством.
Люди могут меня найти практически везде. Я — в их поле зрения. Поэтому эта квартира остаётся для меня укрытием, убежищем. Есть десятки других мест, куда приходят, чтобы пообщается со мной. Пообщаться со мной взглядом.
Я вернулась в свой дом. Мобильный телефон предательски сообщает о том, что пропущено много вызовов — меня потеряли. Меня ищут. Что ж, радует, что я кому-то нужна. На сегодня (или это было вчера?!) у меня назначена встреча, надо бежать на выступление — меня ждут. Но я никуда не пойду. Сейчас не тот момент, когда я могу сидеть на стуле (лежать на полу, парить в воздухе, стоять без движений) и беззаботно вещать какие-нибудь мысли пришедшему народу. Поэтому остаётся только позвонить и предупредить о моём отсутствии. На меня разозлятся, на меня обидятся, на меня не станут больше приходить— какая мелочь. Мелочь в кошельке, мелочь в жизни.
Это был переломный момент. Отказ от людей, которые меня ждали.
Я обвинила себя в слабости.
Потом меня простили. Я перенесла выступление. Было страшно, когда я поняла, что не иду в театр, что я не иду к своей сцене.
24. Сейчас, когда я освободила себя от всех дел, я могу вспомнить то, о чём не задумывалась уже много лет. Дела выползали на первый план, перекрывая всё ценное. И вот теперь, когда тебя нет, остались эти самые дела, совсем мне ненужные.
Читать дальше