Шофер Василий хорошо знал свое дело. Доехали за полчаса.
Лучший (да и единственный, если всерьез) друг банкира Герман Жаров владел компанией, торгующей электрическими лампочками, то есть нес в мир свет; за деньги, конечно. Совсем недавно он в очередной раз расширился, перебрался на новое место; Знаев прибыл сюда впервые и на входе, возле поста охраны, пережил несколько мгновений унижения. «Куда?», «К кому?». И даже совершенно идиотское: «По какому вопросу?» Стражи ворот, простые ребята, встретили миллионера по одежке и обошлись без пиетета. Однако финансист давно свыкся с тем, что его внешний вид вызывает у окружающих недоумение. Он не обиделся. Быстрые не обижаются на медленных. У быстрых нет времени на обиды. Кому суждено стоять перед царями, тот и перед простыми может постоять, ничего страшного.
— Ага! — загрохотал Жаров, увидев гостя. — Наконец-то! Великий Знайка! Самый быстрый человек в мире! Слушай, вчера тебя опять видели одновременно в двух местах.
— Интересно, где.
— В Экспоцентре. И еще — возле посольства Андорры.
— Врут, — сказал банкир. — У меня нет интересов в Андорре.
— Мутный ты, вот что, — сказал Жаров. — Как тебе мой новый офис?
— Старый был лучше.
— Почему?
— Здесь потолки ниже.
— К черту тебя с твоими потолками! Посмотри! Это не офис, а песня! Сюда влезет не менее ста рабочих мест! Сто человек будут тут сидеть и непрерывно приносить прибыль!
Жаров плотоядно захохотал. Он никогда никого не стеснялся. Ему явно мешало слишком глубокое погружение в образ альфа-самца. С другой стороны, что еще делать двухметровому голубоглазому блондину, мастеру спорта по регби, отцу двоих сыновей, владельцу шестикомнатных апартаментов в элитном высотном доме, обладателю автопарка из трех автомобилей и двух мотоциклов? Если сама судьба возносит тебя на гребень успеха — успокойся и соответствуй.
Правда, Знаев — на правах друга и родственника — видел иногда совсем другого Германа Жарова. Депрессирующего пьяницу, обкокаиненного дебила, пожирателя виагры, скандалиста и маменькиного сыночка.
— Пошли в мою конуру, — сказал альфа-самец. — Эй, кто там есть! Принесите нам чаю зеленого. И сока апельсинового. И льда!
Жаров работал много, но работать не любил. Его «конура», отделанная и обставленная в минималистском стиле, почти не хранила следов пребывания хозяина. Тот культивировал особенный стиль руководства, коротко называемый «стоять над душой»: часами торчал то на складах, то в общем зале; подбадривал, подстегивал и контролировал. Подчиненные его трепетали.
Сейчас он обрушил в кресло сто килограммов своего тела, неодобрительно смерил гостя взглядом и прогудел:
— Давай я подарю тебе новый пиджак.
— Чем тебя не устраивает старый?
— Он старый.
— Это хороший пиджак. Фартовый.
— Ты выглядишь, как страховой агент.
— Мне все равно, как я выгляжу, — сухо сказал банкир. — Мне все равно, как выглядят другие. Я смотрю на поступки людей, а не на их пиджаки.
— Быть можно дельным человеком, — с выражением процитировал Жаров, — и думать о красе ногтей… — и в качестве иллюстрации продемонстрировал кисти; красотой они не отличались, но размеры внушали трепет.
— Я не согласен, — желчно сказал Знаев. — Зачем думать о ногтях, если можно подумать о чем-нибудь более важном? Думать — тоже работа. Думать — значит расходовать энергию. И время…
Электроторговец состроил гримасу отвращения.
— Тебя не тошнит от собственной правильности?
— Тошнит, — спокойно ответил банкир. — Еще как. Почти каждый день. Бывает даже рвота. Доктора говорят — это такой особенный невроз.
— А ты работай поменьше. И вернись к жене.
— Я б вернулся. Но она — против. Она считает меня безумным.
— Она права.
— Конечно, — согласился Знаев. — Что ты решил насчет нашего дела?
Жаров сменил позу.
— Ты невыносим. Что за дурная привычка превращать дружескую беседу в разговор о делах?
— Я экономлю время. Кстати, и твое тоже…
— А я тебя не просил. В отличие от тебя, я всегда нахожу время для друзей. Чувствуешь разницу между нами? У меня время всегда есть. У тебя его всегда нет. Поэтому для меня жизнь — удовольствие, а для тебя — война.
Знаев не обиделся. Разговор с другом расслаблял его и заряжал. А для чего еще нужны друзья?
Они ходили в товарищах десять лет. Сошлись еще в конце девяностых. К тому времени оба считались состоятельными людьми, и в первые годы подоплекой отношений была выгода. Один продавал лампочки, другой — деньги, в обоих бурлили молодость и злость, оба знали, что иметь в друзьях богатого и энергичного ровесника удобно и престижно. Со временем обнаружилось, что взаимная тяга двух толстых кошельков может вырасти в симпатию между их хозяевами. Считается, что это редкий случай.
Читать дальше