Андрей Рубанов - Готовься к войне

— Он его ударил, — тихо сказала рыжая.

— Я видел, — равнодушно ответил финансист.

— Это отвратительно.

— Может быть.

Алиса схватила его за рукав.

— Поехали отсюда.

— Зачем?

— Здесь бьют людей. Это ужасно.

— Это нормально.

— Нет. Ненормально. Даже я понимаю, что нельзя наказывать рабочих на глазах у клиентов. Хочешь наказать — отведи в служебное помещение, или что тут у них есть… На дворе двадцать первый век, а этот жирный индюк бьет мальчишку, как будто своего раба!

— Капитализм, — миролюбиво возразил Знаев. — Если нанялся работать — работай как положено.

— Нет! Капитализм — это когда плохого работника увольняют. И нанимают хорошего работника…

— Иди, — насмешливо рекомендовал банкир. — Поищи.

— Кого?

— Хорошего работника. Это Москва, дорогая. Это Россия. Все хорошие работники давно нашли себе хорошую работу. До того, как ты пришла в мой банк, мы пробовали на твое место пятерых девочек И со всеми расстались.

— Слишком медленно работают?

— И медленно, и вообще — плохо. Хорошие люди — на вес золота. Приходится делать хороших из плохих без отрыва от производства.

Алиса разгневалась:

— На нормальных мойках все автоматизировано! Нажимаешь кнопку — и механизм все сам делает!

— Ошибаешься, — мягко сказал Знаев. — Труд механизмов переоценен. Еще в двадцатом веке. Поговори о несовершенстве ручного труда с китайцами. Ручная мойка гораздо лучше механической. Выше качеством. И, кстати, быстрее. Смотри, они уже заканчивают…

В восемь рук пацанчики натирали корпус машины особыми салфетками. Переговаривались и пересмеивались. Шире всех улыбался тот, которому достался хозяйский тумак.

— Вот и все, — довольно произнес банкир, поворачивая ключ в замке зажигания. — Шесть с половиной минут.

— Я поняла, — заявила рыжая, — почему мы приехали именно сюда. Здесь моют очень быстро. Угадала?

— Нет, — сказал Знаев, стараясь не выглядеть самодовольным. — Мы приехали сюда, потому что эта мойка принадлежит мне. И кстати, тут действительно работают быстро. Вдвое быстрее, чем у конкурентов. А мальчишка, которого ты пожалела, зарабатывает вдвое больше, чем имел бы на любой другой мойке. Посиди тут. Подожди.

— Ты быстро?

— Очень быстро.

Знаев вышел. Сделал несколько шагов прочь. Не удержался — обернулся, оценил работу. Остался доволен. Авто сияло. Отражало солнце.

Обогнул здание, толкнул дверь. В полутемной конторе его уже ждал насквозь пропахший пивом Фокин.

— Шесть минут, — самодовольно сказал он.

— Шесть с половиной, — возразил банкир.

— Все равно неплохо.

— Зачем ты бьешь пацанов на виду у клиентуры?

Фокин побагровел и с презрением сказал:

— Разве это пацаны? Пацаны воруют. Или по тюрьмам сидят. А эти — фраера малолетние.

— Не распускай руки.

— Они не понимают по-другому.

— Хочешь наказать — отведи в подсобку и наказывай.

— Не получится. Тогда мне придется бегать в подсобку постоянно. И вообще, Сергей, — Фокин вытер мокрые ладони о джинсовое брюхо, — тебе незачем переживать. Ты мне доверил дело? Доверил. Я обеспечиваю результат? Обеспечиваю. Прибыль даю? Даю. Зачем тебе вникать в детали?

— Согласен, — кивнул банкир. — Ты хоть отдыхаешь когда-нибудь?

Фока стеснительно улыбнулся — в его случае улыбка выглядела как неловкая деформация правой нижней четверти морщинистой физиономии.

— А как же, — сказал он. — Тут же и отдыхаю. Не отходя от кассы.

Знаев помолчал, изучая грубо оштукатуренную стену, по которой медленно стекали мутные капли. Осторожно спросил:

— Ты доволен?

— Я всем доволен, — сразу ответил Фока. — Тут у меня недовольных нет. Даже эти черти, которых я каждый день по башке бью, чтоб шустрее поворачивались, — и те довольны. Я им заместо отца родного… Приезжает начальник отделения милиции, бесплатно машину моет — доволен. Приезжает глава управы, бесплатно машину моет — очень доволен. Приезжает архитектор района, налоговый инспектор, санитарный инспектор, пожарник — все довольны…

— Ладно, — Знаев прощально махнул рукой. — Воюй дальше.

Он вернулся к машине, сел, закрыл дверь; после насквозь сырой, полутемной комнатухи, где толстый Фокин царствовал, на манер старого кашалота, салон собственного авто, украшенный, как букетом, тоненькой, ловко устроившейся в кожаном кресле девочкой, показался банкиру сущим раем. Действительно, зачем я его учу, как ему работать? Он кладет в свой карман едва один доллар с каждой обслуженной машины, работает в грязи и шуме, у него скоро жабры вырастут — не тебе, лощеному, годами не державшему в руках ничего тяжелее авторучки, учить чему-либо пузатого Фоку. Незачем лезть с советами. Глупо превращаться в суслика, который думает, что он — агроном.