Филип Рот - Заговор против Америки

— Что ж, этого факта я не знал, — ответил мой отец, — но мне надо обсудить ситуацию с женой.

— Ну что, Бесс, — вполголоса спросил он, — мы можем себе такое позволить? Парень, похоже, в своем деле дока.

— Да, но кто его подослал? — шепотом возразила мать. — Как он выследил нашу машину?

— Это его профессия, Бесс, — разыскивать туристов. Этим он зарабатывает себе на хлеб.

Мы с братом переминались с ноги на ногу, искренне надеясь на то, что мать, наконец, уймется, а отец наймет на весь срок этого говорливого востроносого человечка на коротких ножках.

— А вы что скажете? — обратился к нам отец.

— Ну, если это столько стоит… — начал было Сэнди.

— Забудьте о деньгах! Нравится вам этот парень или нет?

— Тот еще типчик, папа, — прошептал Сэнди. — Пальца ему в рот не клади. Но мне понравилось, как он сказал: «Если уж быть точным».

— Бесс, — сказал отец, — перед нами первоклассный гид по Вашингтону, округ Колумбия. Конечно, его не назовешь симпатягой, но парень он, судя по всему, шустрый, а с лица не воду пить. Посмотрим, как он отреагирует, если я предложу ему семь баксов.

Он отошел от нас, приблизился к гиду, пару минут они оба самым серьезным образом потолковали, а затем ударили по рукам, и отец издали крикнул нам: «Едем есть!» Как всегда, даже на отдыхе, он был заряжен энергией.

Трудно сказать, что представлялось мне самым невероятным: сам факт, что я впервые в жизни выбрался из штата Нью-Джерси; трехсотмильное путешествие в столицу страны; или то обстоятельство, что мы ехали в собственной машине, за рулем которой восседал посторонний человек, которого зовут, как двенадцатого президента США, профиль которого красовался на пурпурно-фиолетовой двенадцатицентовой марке (в альбоме, лежащем у меня прямо на коленях) между синим одиннадцатицентовым Полком и зеленым тринадцатицентовым Филлмором.

— Вашингтон, — начал меж тем свою экскурсию Тейлор, — поделен на четыре сектора: северо-запад, северо-восток, юго-восток и юго-запад. За немногими исключениями, улицы, идущие с севера на юг, носят номера, а улицы, идущие с востока на запад, имеют названия в виде той или иной буквы алфавита. Вашингтон — единственный во всем западном мире город, заложенный и построенный исключительно для того, чтобы стать государственной столицей. В этом его отличие не только от Лондона и Парижа, но и от наших собственных Нью-Йорка и Чикаго.

— Слышите? — Отец посмотрел через плечо на нас с братом. — Слышишь, Бесс, как точно формулирует мистер Тейлор уникальность Вашингтона?

— Слышу. — И она взяла мою руку в свою — словно бы затем, чтобы, приободрив меня, приободрить тем самым и себя: все, мол, у нас в порядке и будет в порядке. Но меня — с тех пор как мы прибыли в Вашингтон, и до самого отъезда — заботило по-настоящему лишь одно: как бы чего не стряслось с моими марками.

Кафетерий, у входа в который высадил нас Тейлор, оказался чистеньким, а еда в нем, как он и обещал, — дешевой и вкусной, и стоило нам, закончив трапезу, выйти на улицу, прямо к парковке подкатила наша машина.

— Вот это пунктуальность! — воскликнул отец.

— С годами, — ответил на это Тейлор, — начинаешь определять с точностью до минуты, сколько времени понадобится на ланч тому или иному семейству. Всё ведь было в порядке, миссис Рот? — спросил он у моей матери. — Вам все понравилось?

— Да, спасибо, все очень хорошо.

— Значит, мы готовы полюбоваться Мемориалом Джорджа Вашингтона, — констатировал Тейлор, и мы тронулись с места. — Вам ведь, разумеется, известно, кому поставлен этот памятник. Нашему первому — и, по общему мнению, нашему лучшему, наряду и наравне с Линкольном, президенту.

— Я бы, знаете ли, дополнил этот список именем Франклина Делано Рузвельта. Великий человек, а наши сограждане взяли и вышвырнули его из Белого дома, — ответил отец. — И на кого только мы его променяли!

Тейлор, внимательно выслушав, никак не прокомментировал отцовские слова.

— Конечно же, — продолжил он, — вы все видели Мемориал Джорджа Вашингтона на снимках. Но фотография бессильна передать его величие, хотя бы чисто пространственное. Высота обелиска 555 футов 5, 8 дюйма; это самое высокое каменное сооружение во всем мире. Новый скоростной лифт поднимет вас на вершину за минуту с четвертью. А можно пойти и пешком по винтовой лестнице, насчитывающей 893 ступени снизу доверху.

С вершины памятника открывается панорама радиусом от пятнадцати до двадцати миль. Стоит полюбоваться… Ага, вот он, видите? Прямо перед нами. Приехали.