Алан Черчесов - Вилла Бель-Летра

Пауза.

Пауза.

Пауза.

— Ну что теперь, когда карты открыты? Все, похоже, в кроссворде сошлось?

— Не совсем.

— Расьоль, вы опять? Разве это вот, на столе, не ваш кривенький почерк?

— Мой. Но мысль не моя. Мне что-то до смерти скучно. Пожалуй, еще часок-два я подержусь за веревку… А вы потолкуйте.

— Жан-Марк!

— Да-да. Потолкуйте, а я пораскину мозгами.

-----------------------------------------------------

— …новеллы, написанные на вилле в то лето, если вчитаться, представляют собою наметки магистральных сюжетов грядущего века: человек без свойств (рассказ Горчакова); свойства без человека (растворивший хозяйку Бель-Летры в кислоте откровений Фабьен); мир без свойств и даже без человека (символический опус Пенроуза). Что лишь подтверждает нашу догадку, к которой вот-вот примкнет и Расьоль.

— Пока он упрямо сидит в стороне и злобно сверлит нас слезящимся глазом, возьму смелость предположить: из всего вышесказанного сверхзадачу для наступившего века — нашего века, коллеги, — они, с легкой руки графини фон Реттау, видели в том, чтоб вернуть литературе мир, в него — человека, а ему — его свойства. Такое вот нам завещание…

— Это кому же по силам, Георгий? Глухому, слепому, немому? Получается трагикомедия. Не забывайте, что мы — персонажи.

— Увы. К тому же — жертвы синхронности. Получается постмодернистская пьеса.

— И Лира (потом и Элит с Р. Аттилой) спит с нами со всеми одновременно как раз для того, чтобы… Чтобы что?

— А разве могла она… осуществиться иначе? Подумайте: вся наша культура — это, простите, фаллоцентризм. С точки зрения сей парадигмы…

— Что ж вы запнулись? Хотели сказать, у нее не было выбора?

— Выбор, возможно, и был. Но тогда — что бы было в остатке? Три самца, и один из них победил? Не-ет. Лире надобно было, чтобы ею в ту ночь обладали все трое. Лишь так все они, победив, и могли в итоге признать свое поражение. Причем только в том случае, если никто из них не был первым, хоть и надеялся, что им, первым, все-таки был. Однако надежду его никак не проверить, потому что после той ночи не у кого даже спросить… Так сказать, три победителя перед лицом своего пораженья. Обладатели необладаемым, обладающим самими этими обладателями, ибо имя ему — не Лира фон Реттау и даже не Литература. А то единственное слово на всех языках, которое никогда не дается в силки и лишь дразнит нас своим ускользающим запахом, казнит своей близостью, соблазняет недостижимостью, тает снежинкой в руках и всегда и повсюду всему дарит смысл… Короче, имя вы знаете — Тайна.

— Вы забыли ее покрывало — рассвет.

— Да. Рассвет. Амбивалентный, амбициозно-валентный рассвет.

— Чья валентность — надежда.

— Чье сердце — утрата.

— Чья цель — обретение.

— Недостижимая и непоправимая цель…

— Господа, разрешите представить вам гостя — рассвет…

— В самом деле. Мы засиделись. Расьоль, если вам надоело вязать из веревки петлю для хозяйки Бель-Летры, огласите в знак примирения наши записки. Итак, Лира фон Реттау — это…

— Метафора.

— Раз!

— Метафора.

— Два.

— Метафора.

— Три. Вот и получено доказательство, что все в этом мире всегда кратно трем.

— Ибо кратно своему же остатку.

— Что ж, кончайте искать дальше труп, господа. Между прочим, свой собственный труп. Скажу по секрету, мы живы…

-----------------------------------------------------

— Прежде чем разойдемся, давайте расставим все точки над «i».

— Расьоль, «все», я не ослышался? Собираетесь расчленять на этом столе то, что сами назвали метафорой? Почему бы тогда нам не вычислить полностью буковку P?

— Ну хорошо, пусть не все, так хотя бы их часть. Пробить несколько радиусов для треклятого этого круга.

— Лучше попробуйте по примеру Георгия переплыть для начала чашку нашего озера. Зачем вам лезть без нужды в океан?

— Нужда есть. Я хочу лишь понять до конца…

— «До конца» , вы сказали?

— Не придирайтесь к словам. Пусть будет — до захудалого острова. Хотя бы того вон пятна.

— Острова роз? А участь несчастного Людвига?

— Тонуть так тонуть… Помните, Горчаков однажды обмолвился, будто текста было не три, а четыре?

— Помню. Вероятно, имел он в виду сочиненное ими втроем завещание.

— Вот-вот. Тогда переписывать то завещание нам, пожалуй, нет смысла: оно ведь, похоже, бессрочно. Красотки ждут от нас только подписи.

— Даже меньше, чем подписи: согласия не претендовать на обещанный гонорар.

— Тогда — что же нам делать?