Михаил Чулаки - Мамин сибиряк

Но все равно мстить надо мамину сибиряку: Липатый — только его продолжение, его механическая рука.

Мне и Тигришку было жалко, и страшно было вообразить, что скажет Кутя, если узнает, что я невольный соучастник. Единственный мой шанс оправдаться — отомстить!

— Не видел, — повторил я как можно убедительнее.

Зато дома я увидел тигришкину шкуру, накинутую на плечи носатого уродца Рода.

— Смотри, ить как тигриная, — удовлетворенно показал мне мамин сибиряк.

Совестить его, пытаться что-то объяснять было бесполезно: он так же не поймет, как если объяснять охотнику, что олень может чувствовать, страдать. Охотник — он первобытный дикарь, бывает ведь и добрый дикарь, но все равно дикарь и многое ему не объяснишь. А мамин сибиряк избрал это профессией: торговать дикарством. И какой спрос!

Я быстро переоделся и пошел прямо в Эрмитаж. На этот раз я нашел русский отдел — это оказалось нетрудно, когда я твердо решил его отыскать — и Халкиопов оказался на месте. На Халкиопа Великолепного, каким я его представлял, он оказался непохож: среднего роста, лицом худой, с небольшим животом, ни бороды, ни усов, очкастый типичный канцелярист. Только что взгляд какой-то детский, наивный, как у котенка… или кутенка… А если Кутя родит ребенка, правильно ли будет называть его Кутенком?.. Вот какая опасная штука — ассоциации!

Я отбросил всякие посторонние мысли и как мог подробно рассказал, что есть с недавних пор в Ленинграде такой мамин сибиряк — то есть Халкиопова не касается, что мамин язычник, и все у них в Середе язычники, сохранили свою древнюю славянскую веру со времен Владимира Красное Солнышко…

— Те-те-те… Очень интересно! И за тысячу лет не поддались христианскому миссионерству? Те-те-те… И продают своих языческих богов вроде как деревянные ложки? Те-те-те… Народный, так сказать, промысел? Непременно посмотрю на сего уникума, непременно! Спасибо за интересное сообщение, молодой человек. Те-те-те…

Говорил он очень быстро, и не только его бесчисленные «те-те-те», но и все остальные слова выстреливались как пулеметные очереди. Кстати, под конец нашего свидания я расслышал, что строчит он, скорее, «так-так-так», но в нетерпении проглатывает последние буквы и получается «те-те-те».

Халкиопов заявился к нам в тот же день. Я люблю таких людей: сказал — сделал! А то начинают тянуть: «Надо когда-нибудь непременно… вот, может, на будущей неделе…» — значит, ничего никогда не сделают.

Матушку я не предупредил, и она была ошеломлена появлением самого Халкиопова. Стояла в прихожей, указывая рукой то на дверь в кухню, то на комнату и повторяла одно и то же:

— Какое долгожданное событие! Наконец-то Степик выйдет на научную орбиту!

Я сиял с Халкиопова пальто и провел в комнату. Мамин сибиряк как раз трудился: прорезывал глаза и уста принесенным Витькой полуфабрикатам. Витька, соблюдая джентльменское соглашение, второй раз уже притащил полный чемодан товара. То есть, я уверен, что он притаскивал не всех идолов, часть они с папашей оставляли непредъявленными, чтобы сократить дань, но зато авторитет мамина сибиряка сообщал прочную репутацию всей их продукции.

— Ну што, тоже Мокшу те надобноть? — не отрываясь, спросил мамин сибиряк.

Халкиопов на него посмотрел своим взглядом младенца.

Я не знаю, может ли Халкиопов как тот джеклондоновский герой укрощать взглядом нападающих, но что одним своим наивным взглядом он превратил мамина сибиряка из премудрого волхва в некую редкую инфузорию или экзотическую бабочку — это так и было. Его глаза излучали восторг какого-нибудь чудака-Паганеля, встретившего в саванне шестикрылого сколопендра. И впервые мамин сибиряк показался мне ненастоящим. Будто ряженым. И борода приклеенная. Если составить пропорцию, то Халкиопов относился к мамину сибиряку так же, как сам мамин сибиряк к профессору Татарникову. Вопроса, которым встретил его мамин сибиряк, Халкиопов словно и не расслышал и сам начал расспрашивать как бы с полуслова, как человек, посвященный в суть и только уточняющий подробности:

— И все в вашей Середе язычники? Те-те-те… Замечательно, просто замечательно! Значит, и песни сохранились, и заговоры — это же бесценно! Те-те-те… Надо непременно посетить вашу Середу, записать, зафиксировать, пока не исчезли. Немедленно!

Мамин сибиряк проворчал довольно хмуро почувствовал, видать, изменившуюся пропорцию:

— Чаво посещать — дальний свет. Я сам напою, ежли надоть. До нас и дорог нет — зимник только.