Дени Робер - В паутине Матильды

– Вы меня не узнаете? Я стрельнул у вас сигарету, – говорю ей, приближаясь к стойке.

– Можно стаканчик? – прерывает меня Шанталь.

Я поклялся после вечера у Вика не пить больше ни капли. Но здесь интересы выше, игра требует.

– Жером, налей две порции! – кричит мисс Салами в бар.

Рассматриваю Шанталь. В шестидесятых годах она, наверное, неплохо выглядела. Мартини в этом баре просто ядовитый.

– Ваш патрон – симпатяга, – говорю я.

– Не утомляй меня своей болтовней, чего хочешь?

– Ничего, просто поговорить.

– С такой старухой, как я? Не принимай меня за дуру.

– Вы совсем не старая, сколько вам лет? – бормочу я.

Шанталь смеется и призывает свидетелей. Мужчины хохочут. Она только что отпраздновала свои сорок пять.

– Слышишь, Жером, ко мне клеится журналиссс…

Жером откладывает свой поднос и пристраивается рядом.

– Я не журналист, – говорю со слезами в голосе. – Клянусь вам, я уволен. Сегодня я – ничто.

Я нашел верный угол атаки. В действительности я и не стараюсь играть.

– Я – безработный, который пытается писать книгу. Это мой последний шанс.

Шанталь приподнимает тяжелые веки.

– Больше того, моя баба бросила меня. Сочувствия я добился. Моя игра правдивее жизни.

– Короче, я в дерьме.

Она уже добра ко мне. Подзываю бармена.

– Жером, еще две порции.

Чувствую, что я выиграл партию.

– А у вас как дела с работой, все в порядке?

– Не совсем хреново. Мэтр Куртеманщ – большой дурак.

От нее воняет мартини и ацетоном. Она закуривает «Руайяль», предлагает и мне. После десятка стаканов она зовет меня пойти перекусить. Охотно соглашаюсь. Берем такси. Всю дорогу у меня в голове только одна картина: стеллаж с ящиками архива.

Шанталь проживает в большой квартире на одиннадцатом этаже. После смерти мужа она живет одна. Он был раздавлен грузовиком субботним утром на авеню Парментье. Она достает свадебные фотографии.

– Это было пятнадцать лет назад. Ну и как, по-моему, я была ничего?

– Если честно, вы лучше, чем он.

Замечание ей не нравится, но тем не менее она готовит два омлета и наливает по полной чашке минеральной воды.

– Хорошо очищает желудок. Выпей до дна.

У нее довольно чисто, но воняет кошкой. За сыром я решаюсь перейти в наступление. Белое вино нас подстегивает, особенно ее. Она открывает бутылку «Бордо».

– Почему вы считаете Куртеманша дураком?

– У меня есть причины.

Она перестает жевать и загадочно смотрит на меня.

– Проблема денег или бедер?… – настаиваю я.

– Ты угадал, – цедит Шанталь. – В течение пяти лет мэтр Куртеманш, сын цементного промышленника, правнук министра Куртеманша, отец троих детей, сношал меня, как хотел, заставлял меня проделывать невообразимые вещи в самых жутких позах, чтобы потом бросить меня, как прокаженную.

Шанталь рыдает.

– Я должна была терпеть смены его настроений и капризы, даже когда у меня не было ни малейшего желания. Я старалась все сделать как можно лучше. В любое время: в его машине, в кабинете, в бюро, в вонючих гостиницах. Однажды, во время расследования преступления, даже в монастыре. И вы думаете, он мне сказал хоть одно ласковое слово? Хоть раз погладил меня?

Шанталь меняет тон:

– Нет, мсье, никогда и ничего подобного. Лишь на Рождество три года назад преподнес мне коробку конфет, купленную в лавке напротив. Я стала сосудом для его спермы. Вот так, мсье. Но даже сосуд для спермы однажды ломается. Когда я почувствовала, что скоро он меня вышвырнет, как старую галошу, я не побежала кидаться под поезд. Я просто воспользовалась своей головой и кинокамерой сына.

Шанталь резко останавливается и говорит с мечтательным видом:

– Итак, мсье, пленка в надежном месте. У Куртеманша есть копия.

– Потому вы и пьете? Шанталь пожимает плечами.

– Я пью, потому что мне это нравится, я так расслабляюсь. А ты задаешь слишком много вопросов. Ты всего лишь журналиссс… Что ты хочешь на самом деле?

Я слишком устал, чтобы менять тему. И слишком пьян, чтобы ее закончить. Ничего не хочу больше. Куртеманш опустошил Шанталь. И я тоже не смогу вернуть ее к жизни. Бедная Шанталь. Бедный дурак. Бедная дурацкая жизнь.

– Сначала я пришел сюда в надежде вытянуть досье Матильды. Но сейчас я ничего не хочу.

Рассказываю ей всю мою историю. Газета. Моя мать. Депрессия. Отпуск по болезни. Уход Лены. Начало работы над книгой. Матильда. Ее фото. Мы допиваем бутылку, и я засыпаю прямо за столом. Чувствую тяжелые руки Шанталь на своих плечах. Ворча, она перетаскивает меня на диван. Больше я ничего не помню.