Ребекка Миллер - Семь женщин

Прошло три года, и они закончили художественный колледж. Сэм сразу поступил в магистратуру. Они перебрались в итальянский район Квинса, поближе к институту. Около домов в шезлонгах сидели старушки и смотрели на прохожих. Бывало, Луиза и Сэм выносили свои шезлонги и садились рядом со старушками. Их квартира была просторной и дешевой, со старым розовым кухонным гарнитуром и потолком из штампованной жести. У обоих были комнаты, которые они использовали как мастерские. Луиза обычно рисовала по утрам, а Сэм приходил домой пообедать. Она готовила еду, создавая необычные комбинации: резаные зеленые бананы в листьях шпината, к примеру. Пища получалась не слишком калорийная, но забавная. Потом они оба рисовали. По вечерам, в те дни, когда Луиза не подрабатывала официанткой в баре по соседству, к ним заходили поужинать друзья-художники. Освещения в квартире почти не было, и когда Сэм с Луизой готовили еду, им приходилось зажигать свечи. К тому времени, когда паста была готова, гости уже успевали напиться дешевым венгерским вином.

С некоторых пор Луизе снился один и тот же сон: она нянчит ребенка своего брата Сета. Она купала младенца. Младенец протягивал к ней ручки, которые почему-то были пластмассовыми. Луиза впадала в отчаяние, она пыталась сделать ребенка нормальным, но у нее ничего не получалось. Он растворялся в воде. В итоге она начала рисовать картины по мотивам своего сна.

В один прекрасный день Луиза вдруг осознала, что они с Сэмом уже целый месяц не занимаются любовью. Прошел еще месяц, а все осталось по-прежнему. Потом — еще один месяц. Они словно бы забывали об этом. Больше всего на свете Луизе нравилось быть ребенком рядом с Сэмом, играть по-детски, по-детски разговаривать. Она перестала ощущать желание. Как-то раз ей приснилось, что в Сэма, когда он спал, змеей прокрался Сет. Выполз из ее уха и вполз Сэму в рот.

Кое-какие мелочи в Луизе, которые раньше так забавляли Сэма, начали его раздражать. Он обнаруживал в холодильнике ее блокноты, на батареях центрального отопления — сэндвичи, на лестнице — комья слежавшейся пыли размером с крысу. Ее рассеянность все чаще вызывала у него злость. А Луиза никак не могла понять, в чем проблема. Она терпеть не могла, когда ее отчитывали. Прошел год, и за этот год они всего раз занимались любовью. Луиза решила, что ей пора жить отдельно и забеспокоилась: уж не лесбиянка ли она.

У Оливии Блэксмит был орлиный нос и волосы на лобке размером с ежа. Она работала официанткой в кафе, где пекли оладьи, рядом с новой студией Луизы в Чайна-тауне. Луизе нравилось класть голову между внушительными грудями Оливии, но она всеми силами старалась избегать орального секса. Луиза то и дело предлагала Оливии новые развлечения — кино, театр, шарады. В конце концов ей стало ясно, что она не лесбиянка, и она начала есть оладьи в другом кафе.

Бруно был художником. Прямые черные волосы ниже плеч и потрясающая фигура. Он обожал ходить с голым животом. Ее новый друг снимал квартиру вместе с другими художниками в Нижнем Ист-Сайде, в доме, битком набитом крэком. Компания жила, насмехаясь абсолютно над всем. Они иронично слушали «Ганз эн Роузез» [9] «Guns N' Roses» — американская рок-группа. , иронично играли сложнейшие гитарные композиции. Даже еда у них была ироничная: например, эклеры с сосисками. Они подолгу обсуждали поп-культуру своего детства: «США проигрывают войну во Вьетнаме; Грег Брэйди делает завивку» [10] Грег Брэйди — персонаж юмористического сериала «Семейка Брейди». . Они издевались над всем: над другими художниками, богачами, сумасшедшими, ведущими выпусков новостей, рекламой тампонов, поп-звездами, аквариумистами. Над всеми, кроме Уорхола [11] Энди Уорхол (1928–1987) — культовый американский художник и кинорежиссер; его принято считать «отцом поп-арта». . Картины Бруно представляли собой искусную помесь техники Отто Дикса [12] Отто Дикс (1891–1969) — немецкий живописец и график. Для ряда его работ характерна гротесковая фантастичность. и граффити.

Ирония давала Луизе силу. Это было удовольствие, которое возвращало ее в детство, к «людям в дождевиках», к искусству притворства. Теперь она точно знала, как притворяться, будто ей что-то нравится. Она стала в этом деле настоящим экспертом и запросто смогла бы положить на лопатки коллекционера из Женевы, собиравшего фарфоровые статуэтки, изготовленные лилипутами в восемнадцатом веке. И все же Луиза чувствовала себя чужой в компании Бруно; лицемерие было ей не свойственно, и порой она готова была расплакаться от отчаяния рядом с новыми друзьями. Однако ей нравилась громкая музыка, сигареты без фильтра и пиво. И секс. Луиза и Бруно занимались любовью постоянно — в его мастерской, в ее мастерской, в мастерских других художников, в ванных комнатах. В метро, в аптеках. Если у них не было секса три дня подряд, Луиза начинала нервничать и плакать. Бруно влюбился в нее и стал удивительно сентиментален. Луиза чувствовала, что в один прекрасный день она тоже может влюбиться в него.