Илья Стогов: Эра супергероев. История мира в 5 журналах и 3 комиксах

Приятели скинулись: один выпросил немного денег у тещи, двое других чего-то продали… Погрузив на тележку пятидесятитысячный тираж своего Бродского, они доперли пачки с книжками до здания университета и там разложили товар на ящиках. Первые полчаса никто не подходил даже глянуть, чем ребята торгуют. Компаньоны хмурились и понемногу понимали: затея, похоже, провалилась. Потом кто-то один все-таки купил их книжку. Кто-то еще остановился полистать. Еще через час очередь вытянулась через весь Васильевский остров. Люди, никогда прежде о Бродском даже не слышавшие, брали по четыре-пять книжек сразу. К вечеру тираж был продан.

Цену бизнесмены назначили по рублю за экземпляр. То есть выручка всего одного дня составила пятьдесят тысяч полновесных позднесоветских рублей. Сумма была фантастической. На эти деньги тогда можно было купить целый таксопарк. Приятели боялись верить своему счастью. Обмыть удачу они решили у общего знакомого, которого звали Борис Гребенщиков.

На тот момент монстр рок-н-ролла уже записывал какие-то альбомы в Великобритании, но официально все еще числился ночным уборщиком в бане. То есть от компании книгоиздателей по своему статусу отличался не очень сильно.

Открыв дверь, он поинтересовался:

— Как дела?

— Ничего. Мы решили заняться бизнесом.

— Вот это да! А каким?

— Мы решили издавать книжки.

— Серьезно? Тогда вы должны обязательно издать книжку, которую я как-то листал в Лондоне. Имени автора не помню. И как она называется, тоже. Но книжка очень интересная. Думаю, она принесет вам кучу бабла. Хотя, может быть, и не принесет. Но издавать ее нужно непременно. Речь там идет о маленьких человечках с мохнатыми ногами. Что-то связанное с кольцом. Обещаете издать такую книжку?

Бизнесмены скривились. После нобелевского лауреата Бродского им совсем не хотелось издавать неизвестно кем написанную хряпу про человечков с мохнатыми ногами. Но, выпив вина, слово звезде рок-н-ролла они все-таки дали. И все заработанные деньги действительно вложили в публикацию «Властелина колец».

Это принесло им золотые горы. На том самом интервью директор издательства рассказывал мне:

— Всего через два месяца мы раскрутились настолько, что книжки в Москву отправляли уже железнодорожными составами. А деньги оттуда получали железнодорожными вагонами.

Вскоре компания лузеров превратилась в самую блестящую компанию города. Ребята купили себе роскошные пиджаки и привыкли проводить вечера в только что открывшихся замечательных петербургских найт-клабах. Каждый вечер — в новом заведении.

Как-то один из компаньонов спросил у подсевшей к нему за столик красотки:

— Скажи, подруга, а где сегодня самое крутое место в городе?

Та ответила совершенно честно:

— Сегодня самое крутое место в городе здесь. Там, где сидишь ты.

Вскоре к бизнесу подключилась целая куча народу. Анонимные прибалты наладили выпуск книжек о человекообезьяне Тарзане и французской красотке Анжелике, маркизе ангелов. Москвичи торпедировали рынок детективами Джеймса Хэдли Чейза, а когда написанные им романы кончились, стали гнать под его фамилией всё подряд, и в результате собрание сочинений Чейза (вообще-то написавшего в течение жизни всего двадцать семь романов) состояло из восьмидесяти с чем-то томов, в каждом по три-четыре произведения.

К началу 1990-х в продаже стали появляться и отечественные авторы. Здесь первыми протоптали тропинку опять-таки петербуржцы. Самым первым хитом стал «Русский транзит», написанный охранником в ресторане, а самым вторым — романы никому не известного мента, скрывшегося под псевдонимом Кивинов. Читатели аж постанывали от восторга, и вскоре этого добра на рынке стало не просто много, а так много, что сегодня уже и не представить.

Сперва детективы, а потом вообще все что угодно. Доморощенное фэнтези, слезоточивые женские романы, детективы, боевики и черт знает что еще… Качество этой продукции год от года становилось все выше, а общее поголовье литераторов все обширнее. К концу десятилетия индустрия вполне себе сложилась. На место «Слепой стреляет без промаха» пришли эстетские романы Акунина, а слово «фантастика» после появления Пелевина и Алексея Иванова перестало восприниматься как совсем уж матюг. Полукустарные издательские кооперативы превратились в медиаимперии. Призовой фонд премии «Большая книга» составляет почти 100 тысяч долларов. Глянцевые журналы стали ставить писателей на обложки, — совсем как сиськастых телеведущих. В общем, все вроде устаканилось.

Читать дальше