Вадим Саралидзе - Орфей курит Мальборо

Он пришел с гитарой; зал, как всегда неритмично, но очень громко аплодировал его короткому выступлению, уже совсем седой учитель биологии и директриса хлопали особенно горячо. Его окружили восхищенные бывшие соученики и постаревшие учителя, помнившие Ника волосатым школьным неформалом. Он неосторожно достал из кармана записную книжку, и эта диковатая, но дружелюбная толпа тут же моментально овладела ею. Желающих поблагодарить набирающего популярность артиста набралось немало, потому всевозможные пожелания успеха и телефоны заняли пару десятков страниц. Мобильные в то время были еще в диковинку, поэтому многие писали свои и домашние, и рабочие стационарные номера.

Ник терпеливо кивал головой, поддакивал, косил ртом в подобии улыбки, прекрасно понимая, что никогда и никому из этих чужих ему людей он звонить не будет. С огромным трудом ему удалось освободиться от навязчивых однокашников. Ник тогда, пожалуй, в первый раз остро ощутил вечную проблему любого мало-мальски известного человека – повышенное внимание к его собственной персоне – и понял, что общение с публикой совсем не доставляет ему удовольствия.

Наконец, воспользовавшись удобным моментом, он проскользнул между двумя пышногрудыми одноклассницами. Тихо выдернув у одной из них свой блокнотик, Ник со скоростью лопающейся гитарной струны метнулся за сцену (к счастью, разгоряченные восторгами новоявленные фанаты не заметили его исчезновения). Он быстро убрал гитару в кофр и шагнул с ней в маленькую дверь сбоку от правой кулисы.

В хорошо знакомом тесном коридорчике было неожиданно тихо и пусто, голоса из зала и шум праздника были почти что не слышны. Коридор упирался в небольшое окно, левая створка которого, как и десять лет назад, по-прежнему была закрыта куском коричневого пластика вместо стекла. Справа находилась дверь в бывшую репетиционную комнатенку Ника, над которой тускло светила хилая сорокаваттная лампочка. У окна, спиной к нему, в полутьме стояла женская фигура. Она медленно пускала дым в приоткрытую форточку. «Ничо так фигурка!» – подумал Ник, и в этот момент ее обладательница повернулась к нему.

– Привет, артист!

– Привет, Ши… Света! – она сделала два шага к Нику, и знакомая родинка весело и нагло запрыгала перед его глазами.

– Отлично спето. Да и песни неплохие. Растешь, Ник! – Света подошла к нему совсем близко.

– Спасибо.

В коридоре, как и раньше, запах прелой мокрой тряпки перекрывался табачным дымом. Несмотря на это, Ник почувствовал легкий, спрятавшийся где-то под тоненьким воротом ее водолазки аромат духов. «Синий. Нет, темнее… это фиолетовый запах», – растерянно подумал Ник. Он и раньше слегка тушевался в ее присутствии, а сейчас, когда их встреча произошла так неожиданно, совсем потерялся. Света, как всегда, отлично видела это.

– Да не за что. Как поклонники – одолели?

– Немного. Я и в школе-то не всех знал, а сейчас… Кто все эти люди? – Ник неловко попробовал пошутить. – А ты как тут оказалась?

– Я знала, что ты сюда придешь. Куда ж тебе деваться, – она повернулась и дернула на себя дверь, обитую драным коричневым дерматином. – Помнишь, как мы тут репетировали?

– Конечно. Как такое можно забыть! – он вошел вслед за Светой в полутемное помещение и не глядя, по привычке легко нащупал выключатель. Комната слегка осветилась точно такой же тоскливой лампочкой, что и перед входом. Ник увидел маленький телевизор на ножках и поежился то ли от сырости, то ли от воспоминаний. На самом деле его чуть отпустило, как после первой песни на концерте. Выдохнув, Ник спросил:

– А ты не поешь больше?

– Да нет, что ты. Это ж было так, баловство. – Она села на диванчик и слегка попрыгала на нем. – А помнишь, Ник, как нас тут застукали?

– Помню, – тихо пробормотал Ник. Он почувствовал, что покраснел, но в полутемной комнате разглядеть это было невозможно.

Как-то после репетиции они совершенно случайно остались вдвоем. Все музыканты убежали, а Ник захотел попробовать какую-то новую гитарную примочку. Школа закрывалась через час, но не успел он подключить свой хитроумный прибор, как в комнату влетела Света. Она забыла свою косметичку, в которой находился проездной билет, и вернулась за ней от автобусной остановки, вся запыхавшаяся и румяная. Они заговорили, присели на диванчик и вдруг совершенно неожиданно для обоих начали целоваться. Сладкий от шоколадки «Аленка» вкус Светиных губ жахнул внутрь него, как мощный гитарный рифф. Рука Ника робко скользнула по ее серой кофточке. Ее тонкие пальцы нежно щекотали маленькую сережку в его левом ухе…