Игорь Колосов - Экстремальный диалог

— И что? — спросила она равнодушно.

— Действительно: ничего. Это я тебе так показал, к сведению. Чтобы знала: не с шушерой общаешься. Ведь разговор серьезный, сейчас сама в этом убедишься.

Он сделал паузу, похоже, ждал ее реакции, но Яна ничего не сказала, лишь презрительно сжала губы.

— Ты, я знаю, учителей из своей школы не любишь, так?

Он внимательно следил за ее глазами, хотел знать, как на нее это подействовало. Яна по-прежнему смотрела ему в глаза, без намека на то, что он заставил ее заволноваться.

— Не знаю, всех одинаково не любишь, — продолжил сыщик. — Или кого-то в особенности, но это не важно. Важно то, девочка, что ты больше не должна это показывать. Ну, не нравится тебе кто-то, ну, что поделаешь? Сиди спокойно за своей партой и сопи в две дырки. И не трогай никого. Не то обожжешься рано или поздно.

Пауза.

— Ты о чем? — подала голос Яна.

Он не улыбнулся, не закатил глаза, лишь подался к ней ближе, понизил голос, но тот от этого стал еще неприятней.

— Ты сама прекрасно знаешь. Когда у кого-то там окно вылетело, это еще можно было на детские шуточки списать, но вот нападение у подъезда с целью избиения это уже совсем иное, дорогуша. Ты меня поняла?

— Нет, не поняла. С детства непонятливая.

— Поняла, поняла, — уверенно заявил мент. — Все ты прекрасно поняла. И не груби, пожалуйста, я тебе не школьный учитель. Короче, повторяться больше не буду: угомонись. Займись учебой, сексом, японским языком, чем угодно, только не лезь больше к своим учителям, не делай пакости, не подговаривай своих малолетних дурачков, заниматься лишь бы чем.

— Или что будет? — Яна даже усмехнулась. — Злой дядя меня побьет прямо на улице? Или ночью будет караулить с дискотеки?

Мент хихикнул. Похоже, он себя действительно уверенно чувствовал. Или все-таки это игра на публику, его уверенность?

— Что ты заладила: побьет, не побьет. Где же твоя фантазия? Только и можешь, что предложить своим ублюдкам кого-нибудь кучей замочить. Ведь существует много чего другого, что гораздо хуже, чем когда тебе мордашку портят кулаками. Неужели ты этого не знаешь?

Яна рассматривала его в упор. Блефует? Она не могла сказать, в какую сторону склоняется. Ей стало неуютно. Андрюша как-то нашел этого неприятного субъекта, решил действовать, так сказать, неофициально? Она никогда бы не подумала, что он на такое способен, такой правильный препод и туда же.

Но ей-то что от этого? Ее ни в чем не обвинишь, если только Семен сам все не расскажет, но она в это не верит. Что ей сделают? Ведь не станет же этот тип и, в самом деле, караулить Яну, если у Андрюши снова что-то случится?

Или станет?

Как всегда, если она оказывалась загнанной в угол, Яна испытывала злость. Настоящий приступ справедливого негодования. Вот и сейчас ее лицо исказилось, хотя Яна до последнего мгновения пыталась остаться равнодушной и спокойной.

— Не надо меня пугать. Усек? То, что ты тут вякаешь, мне до одного места. Если что, у меня тоже немало помощников найдется. С тобой не сравнить.

Мент сложил руки на груди.

— Очень интересно, — на лице появилась издевательская улыбка.

— Да, будет тебе интересно, только потом не жалуйся. И не лыбься, слышишь? Сейчас как заору, люди посбегаются. Потребую милицию вызвать, скажу, что ты мне угрожаешь. Еще посмотрим, мент ли ты на самом деле. Что? Думаешь, не закричу?

Тип в кожанке заулыбался еще шире.

— Хорошо, кричи. Я послушаю. Посмотрим, что из этого выйдет.

Яна колебалась, и потому крик получился каким-то ненастоящим.

— Помогите!

Мент захохотал, даже не предприняв попытки помешать ей. Несколько человек поблизости посмотрели на мужчину с девушкой и тут же отвернулись.

Яна почувствовала себя в идиотском положении.

Тип в кожанке перестал улыбаться.

— Теперь послушай меня, кудряшка Сью. Все твои помощники — дерьмо собачье. Не согласна? Ну, возможно, у тебя есть кто-то знакомый из очень крутых пацанов, но это тебе ничего не даст. Во-первых, по-настоящему серьезный человек помогать тебе не будет. Знаешь почему? Ты, девочка, перегнула палку. Тебя ведь никто не трогал, так? Не приставал, не принуждал к чему-то? Ты взбесилась по собственному желанию. Поэтому никто с этим связываться не будет: нет резона. И, во-вторых, моя радость, самое главное, — его лицо, только что готовое измениться в улыбке, резко помрачнело. — Я тебе не шантрапа. Я — из уголовки, ты разве не поняла?

Пауза.

— Из уголовки, — тихо повторил мент. — Силенок у твоих засранцев не хватит со мной справиться.