Игорь Колосов - Экстремальный диалог

— Ничего хорошего, — пробормотал Андрей, скосив глаз на рифленую дверь своей комнаты: не хотелось лишний раз терзать мать напоминанием прошедшей ночи.

Впрочем, она наверняка думает об этом каждую минуту. И еще долго не забудет случившееся.

— То есть как? — спросил Руслан.

Андрей выдержал паузу, чтобы его голос прозвучал негромко. Какие-то моменты, когда он переключался на что-то другое, сегодня были, но стоило ему все пересказать позвонившему другу, как его опять затрясло от гнева и тревоги.

— Вот так. Они говорят, что если конкретных подозреваемых нет, толку никакого. Мол, надо было хулигана по горячим следам задержать.

Руслан хмыкнул.

— Ты ведь сказал им про свою брюнетку?

— Сказал, — вяло подтвердил Андрей. — Но ведь сначала я им сказал, что окно разбил мужчина.

— Значит, она подговорила кого-то.

— Я все это сказал. Но тот из трех, что поглавнее был, посмеялся и заявил, что все это домыслы. Мол, если та девица сама не признается, никто ничего не сделает. Она, мол, наверняка дома в две дырки мирно сопит, и мама с папой дома, подтвердят, что дочка никуда не выходила. Так что вряд ли что будет, если у меня на этом все.

— Так что? — удивился Руслан. — Они вообще ничего не сделают?

— Не знаю. Адрес Ковалевских я им дал. Но… похоже, действительно толку от этого немного.

— Во блин, — пробормотал Руслан.

После непродолжительной паузы он спросил:

— Андрюха, ты сам-то уверен, что это брюнетка постаралась?

Андрей вспомнил лицо старшего лейтенанта, что задавал вопросы. Что-то подсказывало Андрею, что скептицизм у сыщика вызвала его собственная неуверенность. Сначала Андрей сказал, что никто ему на ум не приходит, нет у него врагов. Похоже, шок из-за случившегося, подавленно-паническое состояние матери не позволили вовремя вспомнить о Ковалевской. Еще бы, такого он даже от нее не ожидал. Но ведь следовало бы.

Когда он почувствовал равнодушное бессилие сыщиков, Андрей поправился, заговорил про брюнетку, но у них наверняка создалось впечатление, что он хватается за крайний вариант. Наверняка ошибочный.

— Уверен, — пробормотал Андрей.

Руслан промолчал, как бы ожидая каких-то подтверждений.

— Кому еще? — Андрей с новой силой сжал трубку, и та протестующе заскрипела. — Посуди сам. Она ведь сказанула, что не все еще потеряно, когда я заявил, что у меня все хорошо. Не удержалась, проговорилась. Она себя выдала.

— Но никто этого не слышал, кроме тебя? — уточнил Руслан.

— Не слышал. Но это она, Руслик, она. Ей разве попросить некого? У такой смазливой сучки желающих найдется. Кому еще? Она ненормальная, свихнулась на том, чтобы испортить мне, как можно больше крови.

Руслан не отрицал это, но и не подтверждал. Похоже, не видел в этом смысла. Он решил переменить тему:

— На работу завтра пойдешь?

— Нет. Позвонил Борисовне, предупредил, что мне нужен день-два, прийти в себя. С матерью побыть. Да и к следователю надо сходить.

— Ко мне не придешь?

— Извини, Руслик, ни о чем говорить спокойно не смогу. Только тебя загружу всей этой фигней.

— А с Машей что? Не звонил еще сегодня?

Андрей тяжело-тяжело вздохнул:

— И хотелось бы встретиться, она на меня умиротворяющее действует, и беспокоить ее не хочется. Наверное, скажу, что мать неважно чувствует, и сегодня не могу встретиться.

Он подумал и тихо добавил:

— В принципе, это ведь не ложь. Так оно и сеть. Не хочется мать одну оставлять.

Яна стояла в сторонке и рассеянно следила за дурачившимися одноклассниками.

Только что они узнали, что географии сегодня не будет. Не придет учитель. То ли заболел, то ли какие-то семейные обстоятельства, точно неизвестно. И вот ребятня, довольная внезапно образовавшейся «форточкой», выплескивала радость в ожидании своей участи — классная руководительница или директриса придет и вынесет свой вердикт: гулять или идти на другой урок. Но, так или иначе, сегодня на один час учиться меньше.

Одна лишь Яна после этой новости ощутила беспокойство.

Было от чего. Она уже задавалась вопросом: не переборщил ли Гена?

Он позвонил ей вчера ближе к полудню, как они и договаривались. Встретились, и она увела его на набережную. Она жаждала знать, все ли получилось, как надо. Пока шли, молчали. По телефону Гена уже сказал, чтобы она успокоилась, что он все сделал ювелирно, и ее преподу мало не покажется.

Устроившись на скамейке у реки, он подробно рассказал, что и как делал. Даже показал, какого размера использовал «камешек». Она пришла в восторг. Ее смутил лишь один момент, чуть позже, по приходе домой, вылившийся в серьезные сомнения. Она хотела знать любую мелочь и, конечно, поинтересовалась, орали вслед Гене матом или нет. Гена ответил, что в ответ не раздалось ни звука, наверное, он слишком быстро сбежал оттуда.