Джеймс Олдридж - Герои пустынных горизонтов

Они сосчитали самолеты.

— Вот, стоят и жарятся на солнце, — возмутился Гордон, — вместо того, чтобы летать, выслеживать Хамида или охотиться за мной!

— Нельзя, чтобы самолеты все время находились в воздухе, — возразил Смит.

— Почему нельзя?

— Технический уход, заправка…

— Чепуха, вовсе не в этом дело. Я отлично представляю себе положение вещей. Видите вон то низкое строение, первое от нас? Это офицерская столовая. Человек десять офицеров наверняка сидят сейчас там, пьют кофе и холодный лимонад, читают американские журналы. Командир у себя в кабинете лежит на диване, слушает радио и ждет предписаний из Бахраза. Без этих предписаний ни одна машина не оторвется от земли. Обслуживающий персонал спит, часовые разморены жарой, отрядик военной охраны — он помещается по ту сторону поля — выполняет свою задачу буквально: сторожит аэродром. Никто и ничто не шевельнется здесь, покуда какой-нибудь болван в Бахразе не отдаст соответствующий приказ. Привыкли сидеть сиднем и дожидаться распоряжений. Вот эта привычка — самый для нас надежный союзник. Нужно только правильно взяться за дело — и аэродром наш…

— А как это «правильно»? — спросил Смит, по-прежнему убежденный, что без помощи окраинных племен аэродром захватить не удастся.

— Еще не знаю. Прежде всего мы должны избавиться от охраны. И действовать надо ночью. Что, эти самолеты могут ночью подниматься в воздух?

— С известным риском могут.

— Ну, мы, сделаем так, что риск будет слишком велик. Но как убрать этот отряд военной охраны — вот в чем сложность. — Гордон передал Смиту полевой бинокль, чтобы он мог разглядеть солдатские палатки, аккуратными тесными рядами выстроившиеся на дальнем конце летного поля. В центре этого полотняного лагеря находилась площадка с флагштоком посередине, границы которой были отмечены выбеленными известью камнями. Это был плац-парад, он-то и беспокоил Гордона больше всего.

— Как выманит бахразцев с их плац-парада?

— Жаль, вы не взяли с собой того бахразца, которого старый Ашик держал в цепях, — сказал Смит. — Он бы вам тут пригодился. Среди этих солдат наверняка есть революционеры всех оттенков.

— Зейн? Ну еще бы! Этот лохматый маленький догматик явился бы к ним с красным флагом в руках и сказал: «Граждане и товарищи, вставайте-поднимайтесь!» — и, глядишь, все восстали, перебили угнетателей, образовали комитет и выбрали какого-нибудь землекопа в президенты.

Смит смеялся от души; тут, по крайней мере, они были единодушны: эта чуждая идеология внушала обоим одинаковую неприязнь (а может быть, и страх). — А все-таки, — сказал он, — в этом деле Зейн мог бы оказать вам помощь.

— Помощь! — Гордон улегся на самой вершине холма, господствовавшего над аэродромом. — Слушайте, Смит, если когда-нибудь вы увидите, что я заигрываю с бахразскими марксистами в расчете на их помощь, можете пристрелить меня, как шелудивого пса!

— А что если Хамид прислушается к ним? Ведь рано или поздно они до него доберутся.

— Если Хамид к ним прислушается, можете тоже меня пристрелить, потому что мне тогда больше нечего здесь делать. Еще одно разочарование, утрата последнего, что меня привязывает к этому восстанию безумцев, — и мне останется только смерть.

Он говорил, словно вышучивал самого себя, но его светлые глаза смотрели в пустоту неотрывным, суровым взглядом. Смит поймал этот взгляд и почувствовал, что Гордон встревожен. Он никак не мог понять, почему Гордон придает такое значение идеям маленького бахразского революционера. Но было ясно, что мысль о нем не оставляет Гордона и не дает ему покоя, как будто сам маленький бахразец все время стоит рядом и теребит его. В конце концов Гордон все же отогнал эту мысль и, вдруг оживившись, сказал: — Смит! Мы захватим аэродром и преподнесем его Хамиду в дар. Наши оборванцы справятся с этим…

— Сомневаюсь.

— Ох, не убеждайте вы себя, что этот аэродром так уж страшен и неприступен. Последнее дело для бойца, если что-нибудь ему кажется страшным и неприступным. Мы возьмем его, вот увидите! Одним энтузиазмом возьмем, если нужно будет. Хотя ведь у нас же есть ваши машины.

— Но нет экипажа.

— Подготовьте — обучите людей!

— А как с продовольствием, с транспортом?

— Ну вот, вы уже готовы утопить основную цель во всяких штабных расчетах! Достанем все, что нам потребуется. А теперь поехали обратно. Если возьмем хороший темп, то завтра к вечеру уже будем в Вади-Джаммар.

Возвращаться решили кратчайшим путем — через Восточную пустыню, мимо английского нефтепровода. Это был рискованный путь, потому что в районе нефтепровода легко было повстречаться с бахразскими патрулями. И один такой патруль очень скоро попался им навстречу: четыре солдата на небольшом грузовике.